«Ленив я стал ужасно. Вот уж третий день, как не беру английской книжки в руки. Прошел 26 уроков и стал».
В этот горнозаводской район Артем прибыл после очередного побега из тюрьмы. Революция 1905— 1907 годов пошла на убыль, организации большевиков были разгромлены. По поручению Пермского комитета целый год Артем провел на Урале. Он и здесь становится популярнейшей фигурой, любимцем рабочих. Современник Артема, свидетель его деятельности на Урале, И. Н. Мошинский писал: «Артем свыше полугода странствует пешком с котомкой за плечами, без гроша в кармане — от завода к заводу, от поселка к поселку. Алапаиха, Надеждинские, Тагильские заводы — это были главные вехи задуманного им путешествия. Всюду он вносит дух революционной бодрости, товарищеской спайки, сознательной классовой солидарности. Все для него здесь было ново. И люди, и природа, и горные заводы — все здесь было особенное. Но Артем быстро освоился с окружающей обстановкой, применился к ней, слился со средой, которая еще вчера казалась ему чуждой.
Приходя на новое место, не имея ни партийных явок, ни старых связей, Артем умудрялся очень скоро находить нужных ему людей, хороших, отзывчивых товарищей...
Ему были рады везде и всюду. Умное, прекрасное лицо симпатичного пришельца, приветливая улыбка и веселый задор, никогда не покидавшие нашего бродячего организатора, располагали к нему всех посетителей лачужки, в которой останавливался Артем, и, как всегда, открывали ему сердца рабочих».
После спада революции обстановка на Урале становилась все более сложной. Пессимизм и неверие в успех проникли в сердца наименее устойчивых революционеров. Артем столкнулся с так называемой «лобовщиной». А. Лобов, рабочий завода Мотовилиха, был активным участником революции 1905 года, но в последующие годы сколотил эсеро-анархистский отряд и стал террористом. Артем решительно выступил против действий Лобова. Позже он писал Е. Ф. Мечниковой:
«В этой борьбе я столкнулся с группой авантюристов, таких же беспринципных, как и наглых. Авантюризм везде по существу одинаков и различается лишь по внешности, одевая иной костюм для дворца, иной для игорного дома и иной для рабочего квартала... Я никогда, я так думаю, не стану изменником движению, которого я стал частью. Никогда не буду терпелив к тем, кто мешает успехам этого движения. Я был, есть и буду членом своей партии, в каком бы уголке земного шара я ни находился. Не потому, что я дал аннибалову клятву, а потому лишь, что я не могу не быть мной. Но я всегда был и не могу не быть искренним».
В марте 1907 года полиция, давно выслеживавшая Артема, нагрянула во время заседания Пермского комитета партии, арестовала весь руководящий большевистский центр во главе с Артемом. Его избили до полусмерти и бросили за решетку.
В тюрьме Артем заболел тифом. Когда же могучий организм справился с тяжким недугом, его перевели в Николаевские арестантские роты. Там забивали насмерть.
После каторжного года в Николаевских ротах его судили дважды: за подпольную работу на Урале и за организацию вооруженного восстания в Харькове. Приговор — вечная ссылка и лишение всех прав. На поселение определена Иркутская губерния.
Из тюрьмы Артем тайно пишет друзьям: «Меня в Иркутскую губернию привезут, выпустят где-нибудь при волости, припишут к ней, выдадут паспорт «крестьянину из поселенцев» — и «иди, Федя, на все четыре стороны», а где придется остановиться — не скажу, потому что и сам этого не знаю. Знаю только, что на месте не буду жить...»
Это был сигнал друзьям о готовящемся побеге. Он и в ссылке не мог усидеть на месте. Потребность быть с людьми, обсуждать с ними практические вопросы, связанные с судьбой России, была у Артема настолько велика, что, не обращая внимания на запрет жандармов, он уходит в дальнее село, чтобы встретиться с ссыльными. 21 августа 1910 года он писал своей харьковской знакомой Ефросинье Ивашкевич:
«На днях уходил в Нижне-Ильинск, думая, что дорога рассеет немного, да и новое общество поможет. Все же тут есть и товарищи, есть и просто интересные люди, вроде Брешковской[1]. Как-никак — моцион, с заходом по пути в села, 200 верст, новые лица, разговоры, впечатления. Ничего».
Действительно, ничего! Прошел двести верст по нехоженым тропам Сибири, чтобы увидеть людей, поговорить с ними.
1
Брешко-Брешковская Екатерина Константиновна родилась в 1844 году. Много лет провела на каторге и в ссылке. Принадлежала к крайне правому крылу эсеровской партии; прозвана эсерами «бабушкой русской революции». После Октября — противница Советской власти, эмигрировала в США, где и умерла.