За четыре года войн и походов Бальвенций привык к её туманным рассветам и кровавым закатам. Многочисленные племена галлов: белги, менапии, венеды, сеноны - все подчинились властной поступи римских легионов и полководческому таланту Цезаря. И Бальвенций гордился тем, что участвует в победоносном нашествии Рима на варваров, пусть храбрых и отважных, но таких беспомощных перед силой сынов Квирина. Усмирённые оружием, они покорно склонили головы пред своими победителями, полностью отдавшись в руки переменчивой Фортуны.
Бальвенций остановился возле центральной башни, расположенной прямо над воротами, и прислушался к неторопливому разговору часовых. По голосам он узнал Гая Фабина, ветерана, пришедшего в Галлию вместе с ним, и Тита Салиена, новобранца из последнего набора. Говорил Салиен. Фабин больше молчал, лишь изредка отвечая короткими фразами.
-- Ну и холод, я уже и ног не чую, - жаловался Салиен. - И в такую погоду нас целыми днями гоняют по лагерю. Словно рабов каких-то! Я ещё понимаю в караул - без этого не обойтись, или в лес за дровами... Но когда начинают что-то выдумывать, только для того, чтобы мы не сидели без дела! Это чистой воды издевательство! Я не для того вербовался в армию, чтобы посыпать песком дороги, которые через час вновь превратятся в болото... Хорошо центурионам - приказал и ладно, а ты копошись как червь в навозе. Клянусь священным копьём Марса, мулы из обоза отдыхают больше, чем мы!
-- Ты знал, куда шёл, - спокойно ответил Фабин.
-- Я шёл воевать, а не убирать дерьмо из-под испанских лошадок! - Салиен несколько раз подпрыгнул на месте, согреваясь. - Тебе хорошо рассуждать. Ты вон двадцать лет почти отслужил, тебя лишний раз не трогают, а мной все дыры затыкают... Кстати, Сведий говорил, что ты вместе с Бальвенцием начинал? Правда? Он вон уже примипил, а ты как был простым солдатом, так солдатом и остался.
Бальвенций насторожился, ожидая, что скажет Фабин. Они пришли в армию почти одновременно. Только Фабин начинал у Метелла в Испании, а Бальвенций воевал под командой Лукулла против Митридата. В сражении под Тигранокертом он отличился и был награждён гражданским венком, а спустя два года получил жезл центуриона из рук самого Помпея, сменившего Лукулла на его посту в Азии.
-- Не все становятся центурионами. Кроме храбрости надо и голову на плечах иметь.
-- Ха, выходит ты дурак, Фабин? Повезло мне с напарником.
Дальше слушать Бальвенций не стал. Он поднялся наверх по скрипучей лестнице и прошёл к передней стенке.
Площадка башни имела прямоугольную форму: десять шагов в ширину и двадцать в длину. Она выступала вперёд широким козырьком и покоилась на толстых дубовых сваях, обвитых по всей длине бычьими шкурами. По бокам площадки стояли скорпионы, здесь же находился запас дротиков и стрел.
С башни была видна вся линия римских укреплений, представлявших собой большой квадрат, окружённый двойным рядом оборонительных сооружений. Внутренний ряд состоял из земляного вала, для крепости обложенного дёрном, и частокола. Перед валом был выкопан глубокий ров, в дно которого вбили колья. Из-за постоянных дождей ров на треть заполнился водой, скрывшей колья от посторонних глаз.
-- Помпоний заболел, - повернувшись к Фабину, сказал Бальвенций. - Сильный жар. Пока он лежит в лазарете, будешь выполнять его обязанности. Сменишься с караула, зайди ко мне в канцелярию, - и посмотрел на Салиена. - Ты тоже. Для тебя у меня отдельное задание.
-- Представляю, - хмыкнул Салиен.
-- Пока нет. Но оно тебе понравиться.
Бальвенций хлопнул новобранца по плечу и спустился вниз.
-- Поздравляю, - сухо произнёс Салиен, - теперь ты оптион. Растёшь. А мне, кажется, придется чистить офицерские сортиры. Так? Чего молчишь-то?
-- Смотри вперёд.
По дороге к лагерю мчались всадники. Салиен сразу узнал их по белым колпакам - это были дозорные из испанской конницы, ещё утром отправленные для охраны ушедших в лес рабочих. Они изо всех сил погоняли коней, словно спасались от стаи волков. Один вдруг взмахнул руками и кулём вывалился из седла. Под другим споткнулась лошадь; всадник перелетел через голову, кубарем прокатился по земле, но тут же поднялся на ноги и, прихрамывая, побежал к лагерю.
Салиен не отрываясь следил за испанцами. Тот, что упал первым, так больше и не поднялся. Второй пробежал четверть стадии, остановился, опустился на колени и упал лицом в грязь. Мгновенье спустя на плато влетела галльская кавалерия. Она наступала широким фронтом, охватывая лагерь с трёх сторон. Следом за ней появилась пехота.