В прокуратуру Карпов пришел не сразу. Лишь в 1960 году, отслужив 20 лет в армии, можно сказать, начал жизнь заново: его, военного пенсионера, назначили следователем прокуратуры Москворецкого района. Обычно назначению на должность следователя предшествует работа стажером. Но, учитывая большой жизненный путь Виктора Александровича, опыт работы военным дознавателем, для него сделали исключение, назначили следователем без стажировки. И в таком решении не ошиблись.
Так получилось, что буквально с первых дней работы следователем Виктору Александровичу доставались сложные дела, и он прекрасно справлялся с ними. Сказывалось, наверное, армейское правило: приказ начальника — закон для подчиненного. Расследование уголовных дел он приравнивал к приказу, который нужно во что бы то ни стало выполнить, то есть раскрыть преступление, найти виновного либо не допустить привлечения к уголовной ответственности невиновного. В расследовании ему всегда помогала точность, к которой он, бывший артиллерийский офицер, привык. И еще одно. Он оказался по возрасту старше других следователей прокуратуры, да и некоторых прокуроров, и ему просто стыдно было перед ними, если бы в работе его постигали неудачи. И, к счастью, краснеть ни разу не пришлось.
Вот одно из его первых дел. Передали его Карпову, когда истек двухмесячный срок, а доказательств… не густо, мягко говоря.
Кратко фабула дела такова. В одном магазине при перемеривании тканей составлялись акты, что имеются излишки в пределах 5―10 сантиметров на рулон. Фактически же такие излишки каждый раз составляли примерно метр. Неучтенные ткани продавались, а деньги присваивались продавцами и директором. Следователь, в производстве которого находилось дело, хотел прекратить его за недоказанностью. Когда Карпов изучил дело, то почувствовал, что здесь может скрываться крупное хищение, во всяком случае прекращать его нельзя. Главное, что настораживало — практика актирования небольших излишков существовала в магазине не один год.
Карпов доложил прокурору составленный им план расследования и попросил продлить срок следствия. Прокурор согласился, но от расследования других дел, находившихся в производстве у Карпова, не освободил.
Карпов начал с того, что установил фабрики, с которых поступали рулоны тканей, даты их изготовления, номера партий. Пошел в другой магазин, проверил, как актируют там. Здесь в каждом рулоне излишек составлял примерно 100 сантиметров, иногда и больше. Зафиксировал, составил протокол. Вот и появилось первое, пусть косвенное доказательство, что в «его» магазине акты липовые.
Тщательно изучил данные о продавцах. На основании этих данных выбрал одну продавщицу, вызвал ее и ознакомил с этим протоколом. И не ошибся — продавщица призналась, что и у них в магазине такие же излишки, а фиктивные акты составлялись по прямому указанию директора. Даже предъявила сохранившиеся записи об излишках, в актировании которых участвовала, с датами каждого акта. Это уже удача — прямое и такое существенное доказательство.
Начал допрашивать других продавцов. Еще несколько человек признались, хоть и не сразу. Директор же своего участия в хищениях не признавал, стоял на своем и во время очных ставок.
Виктор Александрович назначил бухгалтерскую экспертизу. Эксперт провел ее блестяще. Впоследствии, в судебном заседании, заключение эксперта не смогли опровергнуть ни подсудимый, ни его адвокат. В деле появились весомые доказательства вины директора магазина — организатора и главного участника крупного хищения.
Директора осудили; вышестоящие судебные инстанции оставили приговор без изменений.
Вскоре Карпову поручили еще одно, не менее сложное дело.
На вокзале милиция обнаружила оставленного кем-то новорожденного ребенка. Личность матери довольно быстро установили (назовем ее Оськина). Задержанной предъявили обвинение по ч. 2 ст. 127 УК РСФСР (оставление в опасности) и арестовали ее. При расследовании, которое сначала велось в милиции, возникло предположение, что Оськина рожала не в первый раз, хотя сама она это отрицала.
Приняв дело к производству, Виктор Александрович с разрешения прокурора выехал к месту жительства Оськиной — на станцию Няндома Архангельской области. Допросил мать арестованной. Не зная показаний дочери, она призналась, что та действительно родила еще одного ребенка года три тому назад, тоже вне брака. А так как это «большой позор», то вдвоем они сразу после родов его придушили. Указала и место захоронения. Произвели эксгумацию, а затем и экспертизу. Труп ребенка был завернут в кусок клеенки, вторую половину которой Карпов еще до эксгумации приметил на кухне в их доме.