Такое настроение в день начала войны было, думаю, не только у меня. И лишь постепенно мы начали понимать всю навалившуюся на страну беду, весь ужас наших потерь, всю глубину горя советских людей и трагичность начавшейся долгой, жестокой битвы…
Вскоре старшекурсников произвели в лейтенанты и направили в боевые части. Виктор Александрович попал в 40-й запасной артиллерийский полк, который стоял в Ленинграде. Здесь он принял учебный взвод и стал готовить сержантов для маршевых батарей. Через некоторое время его направили на фронт старшим группы по установке ложных батарей. А в ноябре сорок первого Карпов получил назначение командиром огневого взвода в 38-й гвардейский минометный полк фронтового подчинения — полк РС, или «катюш», как их впоследствии назвали, и всю войну провоевал в гвардейских минометных частях. За боевые заслуги полк награжден орденом Красного Знамени и получил наименование «Красносельский».
Полк постоянно перебрасывали на разные участки Ленинградского фронта. Гвардейцы-минометчики сражались на Карельском перешейке, в районе Красного Бора, на Невской Дубравке, под Синявином, под Красным Селом и во многих других местах в течение всех 900 дней блокады Ленинграда.
Во время боев по защите города Ленина Виктора Александровича приняли кандидатом в члены партии, а в сорок третьем он стал коммунистом.
Карпов очень скупо рассказывает о своем участии в боях за Ленинград.
— Все воевали, никто тогда не жалел своей жизни. Некоторые погибли от бомбежек, артобстрела, даже не дойдя до передовой. А были и такие, кто всю войну находился в самом ее пекле — и ни одной царапины. Но все, все без исключения участники войны, живые и погибшие, внесли свой личный, бесконечно дорогой, оцениваемый человеческой жизнью вклад в дело разгрома ненавистного врага. Подвиги? Ни о каких подвигах там никто и не думал! О чем рассказывать-то?
Так и не удалось мне добиться от Виктора Александровича рассказа о личном участии в боевых действиях, больше говорил о других, а о себе только вскользь, как бы между прочим.
В феврале сорок третьего в районе Красного Бора батарея Карпова (к тому времени он стал командиром батареи РС) готовилась для залпа по противнику. Вдруг на гвардейцев обрушился шквал снарядов. Осколок первого же настиг Карпова, и он упал. После ранения два месяца пролежал в госпитале.
Первый свой боевой орден — Красной Звезды — Карпов получил летом того же года за бои под Синявином. Батарея действовала удачно, точно поражала заданные цели.
В сентябре сорок четвертого снова госпиталь, затем назначение во вновь сформированный 318-й полк РС на должность сначала начальника штаба дивизиона, а вскоре командира.
Перед Берлинской операцией весной сорок пятого 318-й полк придали 7-му кавалерийскому корпусу. Действовали на Кюстринском плацдарме, Зееловских высотах. А когда началась Берлинская операция, корпус ввели в прорыв севернее Берлина в направлении на Бранденбург и Ратенов, чтобы отсечь берлинскую группировку противника. Корпус успешно продвигался по немецким тылам, сея среди фашистов панику.
Однажды ночью полк попал под минометный обстрел противника. Материальная часть одной батареи получила серьезные повреждения, ее системы использовать по назначению стало нельзя. А наутро части корпуса завязали уличные бои в Ратенове. Немцы, в основном фольксштурмовцы, т. е. мобилизованные подростки, старики и инвалиды, засели в домах. Чтобы их оттуда быстрее и без потерь выбить, гвардейцы придумали такой способ: сняли с поврежденных систем направляющие рельсы, по которым мины начинают полет, установили их прямо в окнах домов в сторону противника и… залп! Стрельба велась в упор, поэтому стопроцентные попадания. И огромный моральный эффект: страшный шум, столбы огня и дыма… Только успевали перетаскивать рельсы.