Владимир Ильич считает, что в этом деле он свою задачу выполнил — помог суду найти правильное, основанное на законе решение. Игорю он тоже помог, но не избежать заслуженного наказания, а понять всю неблаговидность своего проступка, получить возможность исправиться без лишения свободы.
Когда началась война, Володя Секачев только что окончил десять классов. Перед ним, комсомольцем, как и перед всеми его сверстниками, встал вопрос: что делать? В армию семнадцатилетних не брали, а стоять в стороне, не участвовать хоть как-то в общем деле всего народа, всей страны он не мог. Пошел работать на один из Калужских заводов. После небольшой подготовки смышленого паренька назначили слесарем-контролером в цех, который только что начал выпускать корпуса артиллерийских снарядов. Так Володя приобщился к великому делу обороны Родины.
Но работа в тылу его не удовлетворяла. Володя знал, что его место в армии. Больше всего привлекала авиация. И это естественно: как известно, до войны комсомол шефствовал над Воздушным Флотом. Среди молодежи был популярен лозунг: «Дадим стране 100 000 летчиков!» И комсомольцы шли в авиацию. По всему Союзу создавались аэроклубы, куда поступали юноши и девушки. А когда началась война, некоторые аэроклубы преобразовали в школы военных летчиков. В августе сорок первого через Калужский горвоенкомат он поступил в 24-ю Военно-воздушную школу летчиков первоначального обучения, расквартированную в городе Фрунзе, хотя восемнадцать ему еще не исполнилось.
Но оказалось, что летчиков готовить гораздо легче, чем построить столько самолетов, сколько требуется для фронта: не позволяла материальная база. Многие авиационные заводы, созданные в предвоенные годы в западных и центральных районах страны, пришлось эвакуировать в тыл. Временно, до развертывания этих заводов на новых местах, число выпускаемых нашей промышленностью самолетов резко сократилось. Поэтому в январе сорок второго многих курсантов школы летчиков, где учился Володя, перевели в Рязанское артиллерийское училище, размещавшееся в станице Талгар (теперь город) под Алма-Атой. Курсанта Секачева зачислили в учебный дивизион артиллерийско-инструментальной разведки.
Учеба была недолгой, но напряженной. Курс училища, который в мирное время проходили за два года, закончили в семь месяцев. 21 августа 1942 года Секачеву присвоили воинское звание лейтенант и назначили командиром топо-вычислительного взвода дивизиона в 822-й артиллерийский полк 300-й стрелковой дивизии, формировавшейся в Башкирской АССР. В этом полку офицер Секачев провоевал всю войну.
В сентябре сорок второго 300-я дивизия сражалась на Сталинградском фронте. Сначала вели упорные оборонительные бои севернее Сталинграда, на его окраине Латошанке, а с 19 ноября перешли в наступление.
Топо-вычислительный взвод, который принял лейтенант Секачев, насчитывал 25 красноармейцев: один доктор физико-математических наук, два кандидата наук и 22 красноармейца с высшим математическим образованием. Так что, с одной стороны, с ними было очень легко — все отлично знали математику, что крайне необходимо в этой службе, а с другой, очень трудно — ведь подчиненные превосходили командира взвода по возрасту, жизненному опыту и, что всего сильней ощущал лейтенант — уж, конечно, лучше него знали математику. Не он их, а они его вправе были учить, а по должности учить должен был именно он и именно их… В первые же дни боев под Сталинградом весь взвод погиб: на землянку спикировал «юнкерс» — прямое попадание фашистской бомбы. Сам лейтенант лишь случайно остался жив: его в это время вызвали в штаб дивизиона.
В ночь на 19 ноября всю артиллерию и минометы дивизии сосредоточили и объединили под единым командованием. А наутро началась та знаменитая артиллерийская подготовка перед наступлением наших войск, в память о которой день 19-го ноября стал ежегодным праздником — Днем артиллерии (сейчас День ракетных войск и артиллерии). Владимир Ильич гордится тем, что и ему довелось принимать в ней непосредственное участие.