А в итоге предельно жестокая, но, вместе с тем, хладнокровно сдержанная позиция России в очередной раз спасла мир от катастрофы. Мы не вводили в бой свои войска, но их присутствие сдерживало развитие войны. Израильтяне сами признают, что министр обороны Израиля Моше Даян боялся решительного вторжения в Сирию потому, что оно могло спровоцировать советскую интервенцию. В Израиле этого боялись больше всего на свете, несмотря на то, что к ним нескончаемым потоком текло оружие из Штатов, несмотря на то, что их защищал сверхмощный 6-ой флот США.
Очевидно, что Израиль был всего лишь американским наёмником, воевавшим против интересов России, и смелым лишь до тех пор, пока не возникала угроза прямого столкновения с русскими. Израиль не был нашим исконным врагом. СССР, между прочим, немало способствовал созданию этого государства. Но, когда Штаты взяли Израиль к себе на службу, русским ничего другого не оставалось, кроме как вооружить арабов. И не наша вина, что, по сравнению с воинственными израильтянами, арабы — вояки вообще никакие. А кто больше прав в извечной арабско–еврейской сваре, век не разобраться, и для России это было вообще делом десятым. Мы просто сдерживали Штаты в Средиземном море, чтобы не пришлось их сдерживать в Чёрном море, когда под прицелом окажутся уже не Дамаск и Алеппо, а Севастополь и Керчь. В том, что вопрос стоял именно так, с предельной честностью признался американский политолог Уолтер Лингман. Он писал, что США поддерживают средиземноморские страны «… потому что они представляют собой стратегические ворота, ведущие в Чёрное море, к сердцу Советского Союза».
3
Русские явно не толкали арабов на войну с Израилем. Мой собеседник майор Евсичев вспоминает о том, как наши лётчики обучали сирийских уже в ходе войны: «Учить сирийцев приходилось буквально на ходу, времени на это совершенно не было. Едва только они были способны держать строй, как их тут же бросали в бой». Отсюда вывод: если бы русские готовили нападение Сирии на Израиль, так уж, очевидно, и пилотов подготовили бы заранее. Сирийцы ввязались в военную авантюру, нас не спросив. Мы вынуждены были начать помощь, когда их учить–то было уже поздно. В итоге советские МиГи с беспомощными сирийскими пилотами горели в небе один за другим. Сирия и Египет потеряли в этой войне 514 самолётов, Израиль всего 102. А ведь 21-ый МиГ по многим характеристикам превосходит 4-ый «Фантом».
Участие советских пилотов в боевых действиях вообще не предполагалось, но, как вспоминает Сергей Сергеевич, когда арабам становилось особенно туго, в бой вступали наши лётчики. Им было запрещено говорить в эфире по–русски. На иврите, что ли, им было говорить? Воистину, страшнее арабской безалаберности только советская «секретность». В критические моменты боя в эфире всё равно отчётливо звучал русский мат.
Эта же «секретность» подставила под шариковые бомбы головы наших авиатехников. Ведь они работали в гражданской одежде на авиабазе под сирийским флагом. Бомбить советский флаг израильтяне вряд ли решились бы.
Не улучшала положение и фантастическая арабская лень. С. С. Евсичев вспоминает, что сирийцев на авиабазе приходилось буквально заставлять работать. А ведь это была их война, опасность угрожала их родине, но жизнерадостные сирийцы не переставали веселиться и приговаривать: «Русские помогут».
Наступление Сирии и Египта провалилось, но русские спасли их от полного разгрома, Израиль остался без новых завоеваний. Всех офицеров группы, в которой работал лейтенант Евсичев, представили к правительственным наградам. Евсичева — к ордену Красной звезды. Только представление уже третий десяток лет лежит нерассмотренное. Ох, Россия–мать…
Тогда Сергею Сергеевичу некогда было думать об орденах. Из Сирии он вернулся в Союз в январе 1974 года, а уже в 1975 году отбыл в Судан для дальнейшего прохождения службы. Центральная Африка. Потом была Германия. Потом была Литва. Нескоро ещё офицер вернётся к себе на Вологодчину.
4
В Судане С. С. Евсичев работал консультантом. Основные задачи: подготовка самолётов к вылету, обучение личного состава. Просто жить в этой африканской стране для северного человека — это уже подвиг. Летом вполне обычной температурой была +60о в тени. Даже зимой температура никогда не отпускалась ниже 20–25о. Начиная работать в пять утра, в полдень работу уже заканчивали, к раскаленной обшивке самолёта невозможно было прикоснуться. Вода из крана текла только горячая, её приходилось прогонять, чтобы руки не обжигала. Аппетита на жаре не было никакого, многие русские офицеры начинали болеть.