- Ты еще кто такой? Бахамец? - узнал дородный мужчина выговор коротышки. Он приложил палец ко лбу и пояснил: - Вот за это ты мне ответишь, как только мы разберемся с заморцем. На улицу выйдем, и ответишь.
- Хью Грамон. Меня зовут Хью Грамон, - обладатель звучного имени подошел к Стивенсону и помог ему подняться. - А это мой друг, который приплыл к нам с далекого севера, чтобы помогать в войне с Темным Братством.
- Руби его, папа! - попросил сын.
- Отстань... - отец продолжал потирать лоб. - Хью Грамон?.. Очень рад вас видеть. А меня зовут Дон Райс. А это мой сын, Дин Райс. Чем обязаны счастью видеть вас в Ками? Неужели идете с колдунами биться?
- Может и так, - Хью с хрустом повел могучими плечами. - Меч отдайте пожалуйста господину Стивенсону.
- У меня брата звали Стив, - камиец протянул помощнику аббата его оружие с широченной улыбкой. - Стив Райс.
- Там у хозяина есть кувшинчик рома, - решился коротышка. - Пойдемте, господин Райс, поговорим.
От такого приглашения, да еще произнесенного самим Хью Грамоном, Райс не смог отказаться. Стивенсон тоже прошел с ними в уютный закуток для особо почетных гостей, и вскоре они узнали все о злосчастной судьбе Улута, столицы королевства Ками.
Дворец сожжен, на улицах полно трупов, жители бегут. И все это полбеды по сравнению с тем, что барон Ник Гильге принял руку Темного Братства и теперь считает город своим. У него нашлось достаточно сторонников, вот только лица они предпочитают закрывать черными повязками. И говорит барон, что завтра на площади должны стоять сто мальчиков, чтобы отправиться за море и стать там адептами, иначе город будет вовсе уничтожен. Поскольку камийцы не торопятся вести к нему своих детей, то для начала Гильге совершил налет на приют при церкви святого Рене, что в двух милях от города, и похитил сирот.
Стивенсон следил за выражением лица Грамона. Тот встретил известие о новом появлении Темного Братства совершенно спокойно, вот только зачем-то потер грудь, запустив руку под неизменный кожаный доспех. Вскоре появился хозяин лавки, принеся длинную ленту ярко-алого цвета.
- Дон, как вам этот цвет? - коротышка бережно потрогал ленту.
- Чудесный цвет, - осторожно сказал камиец. - Я хотел бы присоединиться к вам вместе с сыном, если вы собираетесь попытаться освободить Улут. И очень многие, я уверен, захотят пойти с вами. Дворец сгорел, понимаете ли, это трагедия для всего камийского дворянства, тысячелетняя история...
- Присоединяйтесь, если только не против повязать вот такую ленту на голову, - сказал Хью. - Знаете, кто ее носит?.. Армия Андро. Первые тридцать солдат, почти сплошь дивуарцы, стоят снаружи.
- Армия Андро?.. - наморщил лоб Райс. - Ах, всего острова... Понимаю, понимаю, надо объединиться против общего врага... Ну что же, если даже дивуарцы согласны биться за освобождение от заморской напасти нашей столицы, тогда, конечно...
- Вот и хорошо, - Грамон встал и поманил с собой Стивенсона. - Мы пока пойдем, у нас тут еще кое-какие дела. А вы оповестите, пожалуйста, всех, кто захочет надеть эту ленту. Выступим, пожалуй, вечером, чтобы быть в Улуте на рассвете.
Покинув лавку, Хью махнул рукой отряду и зашагал в сторону от домов, к небольшой рощице. Здесь устроили большой привал, но прежде всего коротышка заставил всех повязать на головы алые ленты, потом построил людей и долго вглядывался.
- Как тебе, Дженис?
Жена, тоже повязавшая себе головку, осмотрела строй и спереди и сзади.
- Мне бы хотелось не такой яркий цвет, - пожала она плечами. - Немного помягче... Но и так хорошо, по крайней мере, издалека видно.
- Вот и славно, - обрадовался Хью. - Пойду-ка я дочитаю свою любимую книжку про факельщиков, ну и вы тоже можете отдыхать.
- Постой, - Дженис поймала его за руку. - Ты узнал что-нибудь?
- Ах, да, конечно! Темное Братство снова на Андро, в Улуте ужасы и беспорядки, сгорел королевский дворец. Или ты не об этом? - коротышка усмехнулся. - С ними все в порядке, Джея увела семью за Улут, к рыбакам. Нашла местечко, там же такой запах... В общем, надо еще Але дождаться, он тоже пошел собирать новости, по своим каналам.
Клуни добрался до города во торой половине дня. Навстречу ему то и дело попадались беженцы, волокущие скарб и орущих детей. Почти все враждебно рассматривали его лицо и наряд, но объясняться так ни разу и не пришлось. Наверное, эти люди уже знали, что означают слова "белые колдуны" и бронзовый оттенок лица пограничника не вызывал в них ненависти.
В Улуте пахло гарью. Здесь люди стали опять поглядывать на него весьма подозрительно. Поразмыслив, пограничник свернул на пустынную улицу и вымазал лицо гарью у какого-то обгорелого с одной стороны здания. Здесь же нашлась подходящая тряпка, которой Клуни обмотал голову. С некоторым сожалением он швырнул на землю кожаную куртку - толку от нее нет, а островитяне таких не носят.
Метс не знал, сильно ли походит теперь на аборигена, но внимания на него больше не обращали. Точнее, обращали, но не больше, чем на других. Люди ходили по улицам как-то ссутулившись, торопясь поскорее добраться от дома до немногих открытых лавок и обратно. На одном из перекрестков Клуни увидел, как к нагнувшейся около угла деревянного дома поправить ремешок сандалия женщине подбежал сзади человек с коротким топориком и безжалостно раскроил ей череп.
Клуни приостановился, оглянулся. Несколько людей, выхватив оружие - пограничник обратил внимание, что в этом городе вооружены почти все мужчины - напряженно вглядывались в выражение лица убийцы. Тот же, обойдя свою жертву и разглядев, чем она занималась, растерянно развел руки.
- Я думал, она зажигает... Давно за ней хожу, чудная она какая-то... Да наверняка она поджигательница, просто не успела!
Пограничник, думал, что сейчас его схватят, но люди, не убирая мечей, медленно разошлись в стороны. Многие оглядывались, но не слушали слов убийцы, а продолжали внимательно всматриваться в лицо.
Продолжив путь, Клуни встречал все меньше людей, пока не уперся в цепочку стражников, перегородивших улицу. Навстречу ему вытянулись пики. Понимая, что попытка заговорить мгновенно выдаст его, пограничник послушно отошел и присел за углом на низкий карниз какого-то дома.
- Теперь они у Гавани! - закричал, захлебываясь, какой-то парень в одной набедренной повязке, выскочив из-за угла. - Они у Гавани! Здесь их нет!
- Убирайся, - донеслось от стражников.
Клуни глянул в их сторону и вдруг заметил сбоку, в тени от козырька над входом в дом, несколько трупов. Колдун гуляет по городу, догадался пограничник. Убивает то здесь то там... Как с ним бороться? Напасть большой группой, и чтобы каждый был нацелен только на темного брата, не жалея себя. Впрочем, горожане тоже уже могли бы до этого додуматься.
- А где здесь Гавань? - спросил он у парня.
- Там!.. - печально показал островитянин и вдруг с ужасом вгляделся в черты метса. - Мать-Дева! Они здесь! Они здесь!
Сверкая почему-то розовыми подошвами, он бросился удирать, свернул за угол и оттуда донесся какой-то грохот, потом истошный крик. Стражники присели, подобрались, глядя на Клуни с ужасом. Поразмыслив мгновение, кандец решил не бежать, а уйти спокойно, что и сделал. Никто не пытался ему помешать.
До Гавани он добрался примерно за час, потому что еще дважды упирался в оцепление. Прошел и по Дворцовой площади, которая больше не оправдывала своего названия. Огромное деревянное здание до сих пор дымило и дышало жаром. На пустом пространстве пограничник начитал не менее сотни трупов, слетались птицы.
Повернув на ведущую под уклон улицу, спускавшуюся к самому морю, Клуни вынужден был остановиться. Навстречу ему бежали разношерстые воины, здесь попадались и стражники, и люди в незнакомой еще форме, и просто как попало одетые горожане. Все на бегу часто оглядывались, явно больше всего опасаясь удара в спину. Клуни отступил в сторону и стал наблюдать, выглядывая из-за угла.