Однажды был такой случай: вошли в избу немецкие солдаты, поели, молока попили, погалдели на своем языке и полезли на сеновал. Там лежал тяжело раненный. Герасим Борисович Демидович — старый солдат, был в немецком плену в первую мировую войну и с тех пор не забыл немецкий язык. Он и говорит фрицам:
— Мало вам сена? Идите к стогу, — и показывает на луг, где стояла большая копна.
Не раз были немцы в Малиновке, не раз пытались лезть на сеновал, но Герасим неизменно направлял их к стогу, спасая их от смерти.
Двое моих товарищей умерли. Оставшихся двоих Демидович опять направил в группу того же врача. Оказывается доктор с ранеными все время жил в лесу. Немало советских людей спасли его заботливые руки.
Лишь 14 августа нам удалось соединиться с войсками особой 4-й группы. И вот я — в настоящем стационарном госпитале. После излечения — снова фронт.
В 1944 году, будучи в освобожденном Бобруйске, узнал печальную весть: немцы казнили Герасима Демидовича, повесили старшую дочь, а дом сожгли.
Давно кончилась Великая Отечественная война. На передний край борьбы за новую счастливую жизнь вышли наши дети. Интересные большие дела творят они. Посмотрите, как растет и хорошеет Металлургический район Челябинска. Но многие смутно представляют себе, как их отцы и деды боролись за советскую власть, за торжество правды.
Г. Я. Мусин
ПЕРВЫЕ ШАГИ
Наша дивизия занимала оборону от железнодорожного моста через Западную Двину у станции Громы до станции Оболь. На правом фланге — Курганский полк, на левом — Шадринский, Челябинский полк — в центре.
Как начальник дивизионной партийной школы я находился при политотделе дивизии в распоряжении подполковника Ефимова. Время было горячее, и все работники политотдела круглые сутки находились в частях.
Однажды мы с полковником Черкасовым выехали к шадринцам в их боевое охранение, находящееся за рекой Оболь, в районе села Туровля.
Видим медленно приближающиеся 13 немецких мотоциклистов. Мотоциклы с люльками. Один ведет машину, другой — в люльке сидит с ручным пулеметом.
Не вызывало сомнений, что это разведка противника. Гитлеровцы двигались осторожно, значит их уже научили уму-разуму в первые дни войны. Проедут 300—400 метров и сойдут с машины, осмотрят вокруг себя местность и снова вперед.
Полковник Черкасов взял на себя инициативу по захвату вражеской группы.
В 300 метрах от нашего охранения немцы неожиданно скрылись в густой ржи. Крутятся в ней, а вперед не едут.
Мы уже стали подумывать, что план сорвется.
— Боятся фрицы русских, — проговорил негромко Черкасов. — Я промолчал, продолжая вести наблюдение.
По распоряжению полковника небольшая группа обошла рожью разведчиков и неожиданно напала на них с тыла. Короткая схватка увенчалась успехом. Несколько фашистов убито и ранено, остальные взяты в плен, 4 мотоцикла подбито, 9 исправны. Таковы наши трофеи.
Отъявленные эсесовцы, привыкшие к легким успехам, были жалки. Но несмотря на это, они отказались отвечать на вопросы.
Двоих пленных отправили в штаб дивизии, но они и там заявили: «Недостойно немцам отвечать русским. Мы вас и так победим».
Вот ведь как обработал немцев Гитлер!
Бои шли теперь день и ночь.
Командиру дивизии Дзыгину, человеку кипучей энергии, было поручено руководить обороной участка, простиравшегося на 40 километров. Был создан маневренный кулак под руководством Китаева.
Этим мощным кулаком Дзыгин наносил немцам ощутительные удары в самый неожиданный для них момент. Например, 6 июля немцы прорвались через мост. Курганцы героически оборонялись, неся огромные потери. Погибли командир полка майор Павлюк и его заместитель по политической части старший батальонный комиссар Кридшин. Создалась смертельная угроза Полоцку.
Сильный удар по немецкому флангу китаевским моторизованным батальоном восстановил положение.
И все же нам пришлось отступать. Нащупав стык между двумя дивизиями, немцы прорвали фронт и развернули наступление в направлении Невель — Великие Луки.
— Нас по-видимому окружили немцы, — насколько это было возможно, спокойно сказал комбриг Дзыгин.
Сохранить боеспособность частей в сложившейся обстановке можно только при высокой дисциплине. Этому комбриг Дзыгин, штаб дивизии и политотдел уделяли главное внимание.
В этих тяжелых боях уральцы проявили удивительную стойкость. Всех тех, кто проявил трусость или нерешительность, Дзыгин немедленно заменял. Был случай, когда командовать полком он поставил рядового бойца. Все это оправдывалось исключительной опасностью, нависшей над Советским государством.