Прогулка по большому кругу вокруг грубого трона демона отнимет немало времени. Сам же пол далеко не грубый. Это точная копия равнины в масштабе один к восьмидесяти - за исключением столпов памяти, которые были добавлены гораздо позднее людьми, утратившими даже мифологические воспоминания о создателях равнины. Сотни человеко-часов ушли на уборку с поверхности круга накопившейся грязи и пыли, чтобы Шевитья мог четко видеть каждую деталь своего царства. Трон Шевитьи установлен на приподнятом диске, чей диаметр также составляет одну восьмидесятую от диаметра большого круга.
Десятилетия назад неумелые действия Душелова вызвали землетрясение, повредившее крепость и расколовшее пол глубокой трещиной. За пределами равнины катастрофа уничтожила города и погубила тысячи людей. Теперь единственным напоминанием о том, что в полу когда-то был провал глубиной в тысячи футов и шириной в десяток ярдов, осталась красная полоса, змеящаяся возле трона. Она ежедневно сужается. Как и Шевитья, механизм, управляющий равниной, способен к саморемонту.
Огромная круглая модель равнины приподнята примерно на половину ярда над полом, переходящим в саму равнину.
Нож спрыгнул с края диска и подошел к отверстию в полу, где начиналась ведущая вниз лестница.
Ступени ее спускались на многие мили, проходя через естественные и искусственные пещеры. В самом низу лежала спящая богиня Кина, терпеливо дожидаясь наступления Года Черепов и начала цикла Хади - уничтожения мира. Раненая богиня Кина...
У ближайшей стены зашевелились Тени. Нож замер. Кто? Это никак не мог быть кто-то из его людей.
Или что?
Ножа пронзил страх. Движущиеся Тени часто предвещали жестокую смерть. Неужели они отыскали лазейку в крепость? Он вовсе не желал когда-либо снова стать свидетелем их безжалостного пиршества. И уж точно не хотел оказаться на нем главным блюдом.
- Нефы, - пробормотал Нож, когда из темноты выскользнули три человекообразные фигуры. Он сразу узнал их, хотя никогда прежде не видел. Их вообще почти никто не видел, если только не во сне. Или в кошмарном сне. Нефы были поразительно уродливы. Впрочем, они могли носить маски. Несколько их описаний совпадали только в одном - в уродливости. Нож пересчитал их вслух:
- Вашейн. Вашин. Вашон. - Имена, которые Шевитья назвал Дреме несколько лет назад. Что они означают? И означают ли вообще что-нибудь? - Как они сюда попали? - Ответ на этот вопрос мог стать критическим. Тени-убийцы могли пробраться через ту же лазейку.
Как обычно, Нефы попытались что-то сообщить. В прошлом эти попытки неизменно терпели неудачу, но на сей раз послание оказалось вполне очевидным. Они не хотели, чтобы Нож спускался по лестнице.
Дрема, мастер Сантараксита, и другие, входившие в контакт с Шевитьей, считали, что Нефы есть искусственные копии существ, создавших равнину. А создал их Шевитья, от одиночества тосковавший по общению с теми, кто хотя бы напоминал искусников, создавших гигантский механизм равнины и проходы между мирами.
Шевитья утратил желание жить. А в случае его смерти все созданное им тоже исчезнет. И Нефы еще не были готовы к объятиям небытия, несмотря на бесконечный ужас и тоску существования на равнине.
Нож развел руками в жесте беспомощности:
- Вам, ребята, нужно отрабатывать умение общаться.
Нефы не издали ни звука, но их нарастающее отчаяние стало почти физически ощутимым. Что тоже стало константой после первого же раза, когда они привиделись кому-то во сне.
Нож не сводил с них взгляда. Пытался понять. И задумался над иронией, которой были пропитаны приключения Отряда на равнине. Сам он атеист. А путешествие столкнуло его лицом к лицу с целым миром сверхъестественных существ. И Тобо, и Дрема, которых он во всех иных случаях считал надежными свидетелями, утверждали, что собственными глазами видели богиню Кину, которая, согласно мифу, лежала заточенная всего в миле у него под ногами.
Дрема, разумеется, пережила кризис веры. Убежденная веднаитка-монотеистка, она никогда не сталкивалась с любыми подтверждениями своей веры. А гуннитская религия, несмотря на хлипкость косвенных доказательств, лишь сильно затрещала под бременем открытых нами знаний. Гунниты - политеисты, привычные к тому, что их боги существуют в бесчисленных аспектах и воплощениях, формах и обличьях. Более того, в некоторых мифах их боги даже убивали или наставляли друг другу рога. Поэтому гунниты, подобно мастеру Сантараксите, имели достаточный запас гибкости для объяснения любого открытия и могли объявлять новую информацию всего-навсего очередным способом провозглашения все тех же древних божественных истин.
Бог есть бог, как бы его ни называли. Будучи в Хань-Фи, Нож несколько раз видел это изречение, выложенное на стенах мозаичными плитками.
Когда кто-то отходит от Шевитьи, следом увязывается шар, испускающий землисто-коричневое свечение, и сопровождает человека повсюду в безымянной крепости. Шар держится в воздухе чуть выше правого или левого плеча. Он не дает много света, но там, где без него стояла бы полная темнота, этого вполне хватает. Шары - тоже порождение голема. Шевитья даже обладает возможностями, которые он попросту позабыл как использовать. И он вполне мог быть второстепенным божеством, не будь он пригвожден к древнему трону.
Нож спустился почти на тысячу ступенек, прежде чем встретил кого-то, идущего наверх. Солдат нес тяжелый тюк.
- Сержант Ван.
Сержант был уже измотан подъемом. Ни у кого не хватало сил больше чем на одно подобное путешествие в день. Нож сообщил Вану плохую новость, потому что мог не наткнуться на него еще несколько дней:
- Получил сообщение от Капитана. Нам надо тащить все наверх. Она уже почти готова выступать.
Ван пробормотал то, что обычно бормочут солдаты при таком известии, и побрел дальше. Нож принялся гадать, как Дрема собирается тащить ту гору сокровищ, что уже набралась наверху. Их за глаза хватит, чтобы профинансировать крупную войну.
Спустившись на очередную тысячу ступеней, он повторил это сообщение несколько раз. Он сошел с лестницы на уровне, который все называли пещерой Древних из-за его древних обитателей. Нож всегда заходил сюда навестить своего друга Корди Мотера. То был ритуал уважения. Корди был мертв. Большинство узников пещеры жили окутанные чарами стасиса. Во время долгого пленения Корди каким-то образом разорвал опутывающие его чары. И это успех стоил ему жизни. Он не смог найти выход.