- Ладно, - Марина с шумом отпила из чашки. - У, горячий! Дарь, плохо мне. То есть не совсем, но, Мишка бьет меня, знаешь?
Даша снова кивнула.
- Ты пей чай-то, - Марина кивнула на стол. - Раз уж не разговариваешь.
Дарья послушно принялась за чай.
- Ты понимаешь, какая штука, - продолжала Марина. - Мне и житья-то с ним нет. Пьет, буянит, злой как собака Кириковых. А если и не пьет, то, честно, сидит и думает. Знаю, даже о ком. О тебе. Что ж я поделаю? Только это невмоготу. Он меня вспоминает только когда злой и пьяный. Сволочь.
Все это Маринка говорила долго, с большими паузами, как будто с каждым произнесенным словом ей все больше не хватало воздуха.
- Зачем терпишь? Чего тебя держит? - После долгого молчания спросила Даша.
- А потому что это только ты у нас чудо природы, жить можешь без мужика, я не могу. Никто больше не может. А Мишка мужик нормальный, только злой, сволочь.
- Так в чем проблема? Хоть и злой, да мужик. А пьют так вообще почти все, где другого взять? Ну если невмоготу, бросай. Небось найдешь кого.
- Бросить его не могу. Как заноза какая здесь. - Марина приложила руку к груди. - Ноет здесь, даже тошнит иногда, как ноет. Да тебе не понять, ты-то век, небось, ничего не чувствуешь.
- Откуда тебе знать? - Тяжело вздохнула Дарья. - Может мне еще больней. Что я, не человек, что ли?
- Не знаю, - Марина удивленно посмотрела на Дарью. - Ты навроде камня.
Вдруг Дарья зажмурилась и прошипела: «Как вы надоели мне все!»
- Дарь, ты чего? – Марина поднялась.
- Тебе-то что надо? Боишься, что я мужика твоего уведу, пришла расписывать, какая он сволочь? Не бойся, я никого уводить не собираюсь. И вообще, что тебе надо?
- Да ты что? Я так, поговорить не с кем.
- Ты вот что, Маринка, - уже спокойно заговорила Даша. - Если тебе опять поплакаться приспичит, ты в подушку плачь. У меня вот подушка – верная подружка. И все понимает, и не предаст никогда.
- Хотела бы я знать, о ком ты там в подушку плачешь. - Пробурчала Маринка.
- А вот это уже не твое дело. Не береди меня, не надо. Каждый живет, как может, все разные. Мишка мне твой не нужен, сама знаешь. И вообще – мне на ферму рано, давай, иди, я спать буду.
ГЛАВА 5
Наташа чувствовала себя виноватой перед Василием за то, что мучила его вчера, обвиняла в том, в чем он виноват не был. Одним словом выместила на нем свою злость и обиду, отыгралась.
Она выносила завядший букет нарциссов на дорогу, когда увидела новенькую блестящую иномарку. С чисто деревенским любопытством Наташа остановилась рассмотреть водителя. Машина, осторожно пробираясь по ухабам, остановилась как раз перед Натальей. Из автомобиля выскочил молодой человек и кинулся к Наташе.
- Наташка! Не узнать! Да ты ли это?
В груди у Натальи защекотало. Это был Антон, по которому она лила слезы в юности.
- Не узнаешь? – Хохотал Антон. - Ну, девичья память!
Он был не то чтобы красавец, но прежняя память да блестящий вид Антона и его машины превратили его в глазах Натальи в неземного принца. Наташа стояла перед ним в халатике, небрежно причесанная, и готова была провалиться сквозь землю от стыда за свой вид.
- Антон, - тихо произнесла она его имя.
- Наконец! Я тебя еле нашел! В Мытницах нет, говорят, в Богданово живешь. Э, куда забралась!
- Живу.
- Да Наташка, - Антон оглядел ее холодно-зелеными глазами. - Ты не меняешься, сколь лет не видел, а сейчас, на дороге увидел. Все такая же.
Наташа смотрела под ноги, не зная, что сказать.
- Да, - протянул Антон. - Ну, надеюсь, мы увидимся еще. Твой, Василий, вроде, да? Не будет против?
- Нет.
- Слушай, Вася, это такой рыженький вроде? С ушами смешными такими? Я позабыл уже всех. Он как? Привет передавай!
Всю недавнюю жалость и чувство вины перед Василием у Натальи как ветром сдуло в тот же миг.
- Ладно, тогда до скорого! Я к Мишке заскочу, - весело говорил Антон. - Друг детства! Живой он там?
- Относительно, - уклончиво ответила Наталья.
- Что, пьет? – захохотал Антон. - Поможем! - и сел в машину.
Антон уехал, а Наталья стояла на дороге, и боролась с приступом ненависти ко всему, что ее окружает. Она чувствовала себя так, как будто ее только что окатили помоями. Ей известна была, конечно, манера городских показать себя перед деревенскими, покрасоваться, но себя она всегда считала выше деревенских, но сейчас ей не могло помочь и высшее образование, чтобы реабилитировать себя в глазах Антона.
Антон тем временем уже обнимал друга детства. Мишка был не в лучшей форме, хотя, как утверждала сидевшая на крыльце уже где-то выпившая Маринка, не пил он целый день.
- Да, друг. День это много, - смеялся Антон.
- Нормально, - безвольно согласился Мишка. – Ну, ни чего себе агрегат! - С восторгом посмотрел он на машину Антона.
- Да ладно, - Антон небрежно махнул рукой. – Давай, в Прямухино сгоняем, посидим потом, шашлычок организуем! Мадам позовем! - подмигнул он Марине.
- Ты его не спаивай! - Грустно проговорила Марина.
-Ты бы сама пошла, на работу, что ль, тебе не надо разве? - Зло проговорил Мишка.
- Да пошел ты, - буркнула Марина.
- Да я и пошел! - хмыкнул Мишка, садясь в машину.
- Не, мадам мы лучше звать не будем, - проговорил Антон уже в машине.
Мишка с Антоном поехали на речушку Вельгу, Антон, в самом деле, организовал шашлычок, но Мишку больше всего порадовал коньяк, извлеченный другом из машины.
- Слушай, как это Наташка в Богданово оказалась? - спросил Антон после первой рюмки.
- Да с Васькой. Подальше от его жены спрятались.
- Не, как она вообще здесь оказалась? Не по месту рыбка ведь.
- Что значит, не по месту? - не понял Мишка.
- Ну ей бы водиться с рыбкой покрупней, а не с пескарями.
Мишка, молча, налил еще коньяку, выпил, закусил луковицей.
- Да, впервые вижу, что бы коньяк луком закусывали! - Захохотал Антон.
- Ну, некоторым и пескари ничего. В смысле и пескарей жрать можно, если жрать хочется.
- Ты все об этом, - махнул рукой Антон, наливая очередную стопку. - Послушай! - Он остановил процесс и посмотрел на Мишку, прикуривавшего от головни из костра. - Тебя задело, что я про пескарей сказал?
- Может и задело.
- Да я ничего такого, все люди.
- Наташка эта дрянь та еще, - вдруг зло проговорил Мишка.
- Недопонял?
- Чего тут понимать? - Мишка развалился на траве. - Ваську она из семьи увела. Он сына бросил. Ирка спивается.
- Сомневаюсь, что она его уводила. Он же все за ней таскался.
-Да как не назови, - усмехнулся Мишка, - хрен редьки не слаще. Ей туго было, Васек пришелся впору, понятно?
- Ну не совсем.
- Блин, - выругался Мишка, - Ты там отупел в своей Москве? Ну когда она одна осталась, Васек к ней, конечно, сопли там, слезы подтирать. А она его - цапе! И каюк. Ирка на колени к ней – простила отпустить Васька, тот к сыну разу не зашел. А Натаха твоя, королева, блин! Стоит вся такая из себя прекрасная. Я, - грит, - его не держу, он сам к тебе не пойдет, он только меня любит! И все дела!
- Сам видел?
- Что? - Не понял Мишка.
- Ну, как она стояла перед этой Иркой вся такая прекрасная?
- Не, Маринка рассказала, она все знает.
- Слушай, - заулыбался Антон, - где ты ее откопал?
- Маринку-то? - Тут Мишка от души припустил ее матом. - Она сама откопалась.
- Ясно, - Антон вдруг серьезно посмотрел на Мишку. - Ты мне теперь скажи, какой у тебя здесь интерес?
Мишка тупо посмотрел на Антона.
- Ну, ты тут так горячо распинался про то, какая сволочь Наташка. Вот я и спрашиваю, у тебя какой интерес? Ты ж вроде за Дашкой все бегал?
- Вот тут и интерес, - наконец сообразил Мишка.
- А какая связь между Наташкой и Дашкой?
- Че ты пристал? - Вспылил Мишка. - Самая прямая связь, вот какая, но ты отстань с этими бабами от меня!
- О! - Захохотал Антон. - Слушай, нам и, правда, только подраться из-за них осталось! Ну их!
Они снова выпили и уставились на догорающий костер.
- А если я Натаху уведу? - Вдруг серьезно спросил Антон.
Мишка, уже порядком захмелевший, перевел взгляд на Антона.
- А что? Ей, наверно, не очень-то тут?
- Слушай, - медленно заговорил Мишка, с трудом ворочая языком. - Ты будешь после этого последней дрянью. Ты не только Натахе жизнь загубишь.