— Был, да сорвался.
— Ничего, долго не погуляет. Аня вернется, втроем сходим, он от нас не уйдет. А ты разувайся, пусть ноги отдыхают, вишь, как устал, лицо обрезалось.
— Да, есть немного. Спину вот что-то ломит. К дождю, что ли?
— К дождю. Снова, гляжу, собирается. Тучки с утра верховодят на севере. Сейчас под осень — самый сезон. Река еще пару раз зальет как пить дать. Да-а-а… — Пашка подкинул в печку дров. — А спину подогрей. Небось жена вернется, спросит, отчего это без нее холодный стал?
— Да ничего, — сказал Сергей и покривился.
— И сильно болит?
— Тянет.
— Я с этой язвой тоже маюсь. Где-то прихватило. Река… Мажусь медвежьим салом с перцем. Легшает.
На следующий день прилетела Аня. Была она в новеньких джинсах, красиво обтягивающих ее длинные ноги, под штормовкой толстый свитер, лицо загорело и делало ее непохожей на ту Аню, которая улетела неделю назад.
— Ты как с Крыма, — оказал с улыбкой Сергей, принимая у нее новую хозяйственную сумку в разноцветную клетку.
— С Крыма, Сереженька, с Крыма! Ты не представляешь, что сейчас творится в городе. Кажется, солнце работает по двадцать четыре часа в сутки. Народ ночами с пляжа не уходит, все как негры… И я вкусила нашей Африки, как видишь. — Аня, счастливо улыбаясь и заглядывая Сергею в лицо, шагала с ним к избушке, опершись на его руку. — В вертолете, пока летела, все вспоминала этот рай. У вас тут, оказывается, холод собачий. Я чуть не замерзла. Мама вот свитер подарила, нравится?
— Да, уж сентябрь, прохладно, — сказал Сергей. — Ты представляешь, только тебе улететь, тут такое наводнение началось!..
— Да ты что? Какая жалость! Вот здорово, наверно, было!?
— Тут такое было!
— Ой, Сережа, чуть не забыла! Ты знаешь, я ведь у Верки на свадьбе была! Ну и Варка! Помнишь, была доска доской. Сейчас такая стала… Колька вокруг нее так и вьется…
— Чего это он?
— Что? — не поняла Аня.
— Чего же вьется? — Сергея неприятно поразила Анина интонация, с которой та говорила о своей подруге. Послышалась ему не то зависть, не то досада. Они молча шли несколько минут, потам Аня опросила:
— Сережа, а ты хоть скучал тут без меня?
— Я даже не знаю, что это такое, скука. Меня здесь не было. Неужели ты не заметила, что я был все время с тобой?
— Ох, Сережа, я просто с ума сходила. Мама меня и так и эдак успокаивала. Говорит, дурочка ты, и больше ничего. Что она понимает?
С реки поднимался Пашка с вязкой рыбы.
— Павел Архипович, здравствуйте! Будем уху варить? Вот здорово! А я вам письмо привезла от Анны Ивановны. Вы знаете, она мне так понравилась! Она в аэропорт приходила с Витей. Такой у вас сынишка озорной… Там мы с ней и познакомились, поговорили.
— Ну? — только и прохрипел Пашка, перекладывая вязку из одной руки в другую.
— А Витя просил каких-то камешков…
Они вошли в избу.
— Чем я вас сегодня буду угоща-а-а-ать! — возвестила она, выбирая какие-то свертки из сумки.
Сначала появилась бутылка коньяка, кусок копченой лососины в целлофане, апельсины, сразу наполнившие избу ароматом, на стол посыпались конфеты…
— А вот и торт… Как он измялся… — сказала Аня, с сожалением разглядывая нарушенный кремовый рисунок, — ни одного цветочка не осталось.
— Ничего, мы тебе настоящих нарвем. Сейчас у них самое время, — сказал улыбаясь Пашка. Он только что прочитал письмо и, разглаживая его на колене, повеселевшими глазами наблюдал за Аней.
— Что жена пишет? — опросил Сергей.
— Ничего, все нормально. Вот, тоже в отпуск собирается.
Аня бросила быстрый взгляд на Пашку и снова уткнулась в сумку, Пашка затопил печь, поставил уху, и, когда чайник вознес к потолку струйку пара, сели за стол.
— Как насчет этого? — спросил Сергей у Пашки, бултыхнув коньяком.
— Давай. Сегодня день веселый.
Судя по выражению его лица, день сегодня у него действительно был не из последних. Нюрка, обрадованная совершенно неожиданным для нее приглашением на отпуск, писала, что хотя сейчас на ферме и очень тяжело, но она все равно добьется у начальства, чтобы ее отпустили. А не пустят, так уволится. Спрашивала, что прикупить ему, — Пашкин гардероб весь при нем. Несколько раз спрашивала о его здоровье. Это особенно разволновало его и растрогало. Он благодарно посматривал на Аню, за столом вел себя по-джентльменски. То кусок хлеба подаст ей, то соли подвинет поближе, и все это с озорным подмигиванием Сергею. Мол, гляди, парень, отобью.
Аня как всегда была весела и разговорчива, городские новости сыпались потоком, который останавливал только глоток коньяка. Временами она теряла нить разговора, глаза потухали, и она рассеянно смотрела за окно, где, раскачиваемая ветром, терлась о стекло золотистая ветка клена.