— А вы точно из полиции?
— Нет, от Борщевика, — усмехнулся Максим.
— От Борщевика? — шарахнулась от него Драбова.
— Из полиции, конечно!.. — Стасов достал из кармана «корочки», раскрыл, показал.
— А почему от Борщевика сказали? — Женщина хмуро глянула на Максима.
— А почему вы испугались? — Стасов не сводил с нее глаз.
— Ну, вы же сказали, что от Борщевика!
— А он такой страшный?
— Страшный…
— Ваш муж его боялся?
— Может быть. — Драбова скомкала полотенце, ее руки не знали покоя.
— А в Москве не боится?… Или Борщевик и там его может достать?
— Не знаю.
— А зачем его доставать?
— Не знаю. Вы спросили, я ответила.
— Может, у вашего мужа трения какие-то с Борщевиком? Может, он икрой не хотел с ним делиться?
— Икрой?! — разволновалась женщина.
— Да, черной икрой, которую ваш Никита в Москву возил на продажу. Браконьерская такая икорка, в баночках. — Максим смотрел на дом.
То ли новый, то ли старый кирпичом обшили, скорее второе. Кирпич элитный, крыша новая, дом смотрится если не богато, то близко к тому. Драбова проследила за его взглядом, расправила плечи, выставила грудь.
— Не знаю ничего! — заявила она и полотенце на кулак намотала, как будто собиралась кого-то ударить. Поняла вдруг, что сотрудников интересует не столько факт исчезновения мужа, сколько его незаконная деятельность. Значит, жив Никита, а уголовной вины за ним нет. Хороший дом — это не улика.
Боевой настрой хозяйки подействовал на собаку, она зашлась в истерическом лае.
— Да это уже не имеет значения, — вздохнул Стасов.
— Что не имеет значения?
Собака вдруг замолкла — в предчувствии страшной новости.
— Не можем мы вашего мужа привлечь… Да вы присядьте! — Максим указал взглядом на скамейку за ее спиной.
— Зачем присесть? — Ноги у женщины подкосились сами по себе.
— Может, ничего страшного и не произошло. Может, это и не ваш муж.
— Где не мой муж? — Драбова подалась назад, рукой нащупывая скамейку.
Скомканное полотенце вывалилось из ее рук.
— Может, это не ваш муж утонул.
— Утонул?! — ахнула женщина, сдавая назад.
— Может, это вовсе не он. — Максим вошел во двор вслед за ней.
Собака на него даже не гавкнула.
— Нет, конечно!.. Никита очень хорошо плавает…
— Вот и я говорю, что ничего страшного.
— А откуда вы знаете, что Никита… что кто-то утонул? — Драбова обессилено опустилась на скамейку.
— Да пока только предположения. Возможно, мы ошибаемся. Вот когда ваш Никита уехал в Москву? Какого числа?
— Двадцать четвертого… Нет, двадцать пятого сентября. Рано утром.
— Как поехал? — Максим повел рукой в сторону объездной дороги, на которую выходила Колхозная улица. — Через мост?
— Через мост, а как же еще?
— По прямой, на объездную, там сразу мост?
— Сразу мост.
— Один поехал или с кем-то?
— Один. Он всегда один ездил… Ездит, что я такое говорю?
— Рано утром, говорите, уехал? В котором часу?
— А как на рыбалку ездит, в два часа подъем, в три выезд.
— Кто знал, что ваш муж будет выезжать в три часа? — спросил Максим.
Драбова перехватили где-то неподалеку от дома. Перехватили, задушили, труп сбросили в реку. И тот, кто это сделал, мог знать, в какое время он будет выезжать из дома.
— Никто знал. Хотя Людка знала.
— Кто такая Людка?
— Подруга моя… А зачем вам Людка? — встрепенулась Драбова. — Вы про Никиту узнавайте, он это или не он?
— Да, да… Какая машина была у вашего мужа?
— «Форд Мондео»… А вы не знаете? — с надеждой спросила женщина.
— В полицию вы не обращались, об угоне не заявляли? — спросил Павлов.
Возможно, машину обнаружила полиция. Может, стоит сейчас где-то на штрафстоянке.
— Да нет.
— А номер, техпаспорт?
Максима интересовал и регистрационный номер, и VIN-код автомобиля. Если машину нашли, пробить ее по базам проще простого. В смартфоне у него и приложение, и специальный допуск.
— Ну, номер скажу… А техпаспорт?… Могу принести! — Драбова поднялась, но тут же опустилась.
— Ничего, в следующий раз. — Максим успокаивающе провел рукой по ее плечу.
— И все-таки кто такая Людмила? — спросил Стасов. — Как ее найти?
— Так я же говорю, подруга моя. Людмила. Василиничева. Как ее найти… Вообще-то, она сама всегда, когда надо, находит, — невесело, но все-таки с иронией сказала Драбова. — А так она тут рядом, на Ворошилова живет, пятьдесят шестой дом.