Но пока я морально заворачиваюсь в безопасный кокон, телефон включается.
Там сообщение.
Я моргаю. Нет - оно все равно никуда не делось, и оно действительно от Меркурия.
Тычу в него пальцем, даже не подумав о том, что там меня может ждать простой посыл по всем известному маршруту.
«И что же нам с этим делать, планетка?»- пишет он.
Я уже заношу пальцы над клавиатурой, но вдруг понимаю, что не была готова к такому варианту развития событий и понятия не имею, что сказать в ответ. Разве что глупости, как я БОЖЕ_МОЙ_С_УМА_СОЙТИ_РАДА что он ответил, да еще и так быстро!
Я пишу, что один хороший парень пригласил меня на свидание. Пишу - и удаляю.
Потом хвастаюсь двумя новыми тарелками в свою съемную квартиру. И снова удаляю.
«Твой «Щелкунчик» не отменился? День и время те же?»- еще одно сообщение от Макса.
«Все в силе», - отвечаю я, уже боясь заранее радоваться. Вдруг он снова скажет, что я не в его вкусе и он спрашивает просто чтобы поддержать беседу.
«Приеду, планетка. Все, не на связи».
Я молниеносно отправляю ему смайлик с влюбленными сердечками в глазах, и прижимаю телефон к груди, радуясь тому, что моя невротичная любовь все-таки дала свои плоды.
Глава шестая: Венера
Глава шестая: Венера
Сцена - это место, которое я могу смело назвать своим домом.
Причем, не важно, какая именно сцена - главное, что выходя на нее я чувствую себя в безопасности, как будто вернулась в место, предназначенное мне судьбой. Вернулась после долго путешествия, после смены адресов и целых миров.
Поэтому на сцене я всегда - это только я. Без примесей, без всего того, что отвлекает от танца, от движения тела, подчиненного ритму музыки. Пару раз мои сестры делали снимки с моих выступлений на зачетных концертах, и каждый раз на семейном совете все хором приходили к мнению, то я в жизни и я на сцене - абсолютно разные люди. А я даже не очень старалась переубеждать, потому действительно всегда чувствовала танцующая часть себя - особенной, важной, необходимой.
Но и максимально уязвимой.
На сцене я - улитка без своего домика.
И сегодняшняя постановка, которую я отрабатываю на двести процентов своих возможностей - как будто вспарывает глубокий нарыв моей внутренней обиды.
Мне до слез обидно, то половину прошлого года я потратила на восстановление после травмы спины. Несколько месяцев вообще передвигалась с тростью и едва переставляла ноги, потом - ходила в студию только чтобы подержаться за «станок». И только потом, нарушая запреты врачей, все-таки надела пуанты. Падала, вставала, выла от боли и горстями ела обезболивающие, но снова поднималась и пробовала танцевать. Делала все, чтобы вернуться в строй и в конечном итоге оказалась сегодня здесь - на сцене, в «Щелкунчике», под настоящими софитами настоящего Театра. Но, несмотря на все мои старания, я допустила пару грубейших ошибок, которые наверняка не пропустит ни один уважающий себя танцевальный критик. Надежда только на то, что я была слишком мелкой фигурой и могла просто затеряться в общей толпе, тем более, когда в составе балетной труппы есть куда более громких «скандальных» фамилий.
Мне обидно, из всей моей семьи на постановку пришла только Алёна с мужем. Зато с цветами и крепкими обнимашками в гримерке, куда ее пропустили только из уважения к огромному животу, которым сестра, как ледоколом, прорубила себе дорогу. Я знаю, что мои родные очень меня любят, и что каждая моя победа - это и их победа тоже, но мне так хотелось, чтобы в первом ряду было… больше знакомых лиц. Может, это придало бы мне силы пережить те болезненные спазмы в позвоночнике, из-за которых я допустила непростительные ошибки.
Но больше всего мне обидно, что там, среди незнакомых лиц мужчин и женщин, я так и не увидела лица Меркурия. Я высматривала его из-за кулис еще до начала спектакля. Потом - в антракте, надеясь, что он хотя бы как-то обозначит свое присутствие. И даже в конце, когда все танцоры постановки вышли на сцену для громких оваций - я, напрягая зрение, искала поверх голов только его одного.
И не нашла.
— У тебя потерянный вид, - говорит Алёна, пока мы потихоньку спускаемся по не самой безопасной лестнице до аварийного выхода.
Через главные двери традиционно выходит балетная элита, а нам, простым смертным, ненавязчиво предлагают исчезнуть с горизонта, чтобы не засорять эфир и не раздражать поклонников. Наверное, не будь я так расстроена, меня бы такое отношение порядком разозлило, но сейчас я приняла его как должное. Может быть, когда-нибудь, если во мне, как говорит моя тренер, действительно есть Божья искра, я тоже стану Примой и мои поклонники тоже будут хотеть лицезреть свою Диву на чистом фоне без примесей.