— У меня была важная деловая встреча, - наконец, поднимает тему своего ночного отсутствия. - Я не думал, что все так затянется. Пришлось ублажать будущих партнеров, везти их в стриптиз, потом - ждать из стриптиза. Я не хотел тебя беспокоить поздним возвращением и остался ночевать в своей старой квартире.
Мне абсолютно все равно. Даже если бы он сейчас признался, что провел время с одной из танцовщиц - во мне ничего бы не ёкнуло. Возможно, действительно провел. Возможно, если я снова как-то не так отреагирую, он начнет рассказывать подробности, чтобы сделать мне больно. Раньше это было лишь время от времени, но моя «болезнь» изменила все. Даже в мелочах, как с пончиком, он как будто наслаждается моей беспомощностью.
— Ты разве ее не продал? - озвучиваю внезапно всплывшую мысль. Абсолютно уверена, что он пару раз говорил об удачной сделке.
— Кого? - Олег не отрывает взгляда от музыкального клипа, на котором группа длинноногих мулаток танцует (хотя это тяжело назвать танцами) вокруг двух исполнителей.
— Квартиру. Ты еще месяц назад говорил, что продал квартиру.
Вместо ответа муж подается вперед и делает все, чтобы я увидела, как сильно его будоражит вид полуголых девушек. Но все дело, конечно, не в отсутствии на них одежды - все дело в танцах.
Я потихоньку качусь к мойке, полощу чашку.
Непролитые слезы жалят горло, обида сжимает вокруг него холодные тиски. Может, если бы он проявил хоть каплю сочувствия, между нами все было бы иначе?
Впервые за почти двадцать три года своей жизни, я чувствую себя настолько одинокой. Вокруг меня как будто тотальный вакуум, внутри которого существую только я. Как тот хомяк в пластиковом шаре из диснеевского мультфильма, только, в отличие от хомяка, у меня почти нет шансов выбраться из своего «заточения».
Олег выключает телевизор, поворачивается ко мне и тянется за кексом. Откусывает, изредка поглядывая на меня, как будто я тоже - одно из блюд на тарелке, и муж как раз решает в какую очередь меня сожрать и достаточно ли он голоден.
— Я не продавал квартиру, девочка. Ты что-то путаешь.
Да нет же. Я точно помню тот разговор. Он еще сказал, что теперь, когда есть наша квартира, дача и новая недвижимость в Норвегии, квартира простаивает без дела. Я еще попробовала намекнуть, что там могла бы пожить Марина с детьми - и я даже готова платить за них какую-то часть аренды, но Олег сразу закрыл эту тему старым напоминанием: его семья - это я, а не все мои родственники, тем более - нерадивые сестры с нагулянными детьми.
— Кроме того, - голос мужа становится более тихим, но от этого мне опять сильно не по себе, - я все равно не стал бы отчитываться перед тобой о том, что делаю с собственной недвижимостью.
— Мы же говорили об этом. - Я чувствую сильную, растущую откуда-то из спинных позвонков панику, которая сжимается вокруг меня холодные липкие щупальца. - Вспомни, я еще просила за Марину и…
— Кто такая Марина? - Он выглядит искренне не понимающим, как будто впервые слышит это имя.
— Моя сестра. Олег, ты меня разыгрываешь?
Господи, что вообще происходит?!
Он встает, швыряет на тарелку надкушенный кекс и отряхивает крошки с пальцев. Потом приближается ко мне - и я, помня прошлый раз, невольно втягиваю голову в плечи, хотя только что пообещала себе быть сильной что бы не случилось. Но на этот раз муж, похоже, не в настроении - он просто стоит и смотрит, прищуриваясь лишь изредка, как будто все это время ведет внутри себя занимательный диалог.
— Все твои сестры, Ника, просто давалки. Просто кому-то повезло дать удачнее, а кто-то залетел из-за отсутствия в башке элементарного серого вещества. Если бы не я, тебя ждала бы та же участь. Возможно, ты бы уже носила в себе выродка, которого умудрилась подхватить от залетного мужика в баре, который просто угостил бы тебя коктейлем. - Он заносит руку, я крепко жмурюсь и слышу в ответ его веселый смешок, потому что Олег опускает ладонь мне на голову и поглаживает как нерадивое дитя. Или, скорее, как дворняжку, которую от дождя приютил на крыльце. - Я хочу, чтобы ты хорошенько запомнила и никогда не забывала, кому обязана красивой жизнью и отсутствием перспективы сидеть в длинных очередях на проверку ЗПП. И мы вместе обязательно сделаем так, чтобы ты снова вышла на сцену и стала той славной хорошей девочкой, которой я всегда буду гордиться.
Мне было бы легче, если бы он меня просто ударил и оставил в покое. Я с ужасом понимаю, что боюсь не физической боли, а вот этого - садистского морального размазывая меня тонким слоем по грязной поверхности. Как будто ему доставляет довольствие доводить меня до состояния, когда уже не так страшны побои, как просто три предложения, которыми он запросто опустит меня на самое дно.