— «Почему не отвечаешь», - читаю вслух, держа трубку на вытянутой руке, как будто декламирую стихи со сцены. - «Я и без тебя прекрасно живу. У меня новый щедрый любовник!» Это обо мне?
— Олег, прекрати, - пытается фыркнуть она, и я перевожу на нее хмурый взгляд. - Это просто ерунда.
— Конечно, ерунда, - охотно соглашаюсь. В переписке куча ее голых фото. Некоторые весьма недурны, некоторые она присылала и мне, хоть я не просил и даже не намекал. - Думаешь, вернуть этого упрямого барана сиськами нулевого размера и сомнительной свежести?
— Ты всегда теперь будешь меня оскорблять? - злится она, предпринимая еще одну неудачную попытку вернуть телефон.
— Я всегда теперь буду делать все, что посчитаю нужным.
К сожалению, судя по недовольно перекошенному рту, она даже близко не понимает, что я имею ввиду. Но ладно - как раз сегодня у нее появилась хорошая возможность.
— У него уже вообще новая баба, - дергает плечом Виктория, - какая-то Венера. Господи, твои друзья, надеюсь, не все такие отмороженные?
Венера.
Я не знаю, почему цепляюсь за это слово.
Макс обычно не изобретателен, подписывая своих баб просто именами и цифрами, если имена повторяются. Однажды даже поржали на эту тему. А тут вдруг - Венера. Может, потому что я у Ники подписан не как муж, а - Юпитер?
Возвращаю Виктории телефон и снова проверяю сообщения от Ники - ничего не изменилось, они все так же не доставлены. Более двух часов. Где и что она может делать, сидя в инвалидном кресле? Почему выключила телефон? Узнала что-то? Исключено - я точно никак не мог выдать наше с Викторией общение. А обо всех других бабах можно даже не вспоминать - это слишком давние истории. На мой памяти только одна бывшая возвращалась спустя год, чтобы подгадить мои новые отношения, и я преподал ей соответствующий урок.
Тогда что?
Венера. От «Вероника»? Или это вообще никак несвязанные вещи?
— Нам еще долго? - скулит Виктория. Радость от возвращенного телефона была недолгой. - Они такие скучные.
— Нам не долго, - отвечаю себе под нос, набирая Нике еще одно сообщение. На этот раз обещаю не оставить без внимания, что она перестала выходить на связь, как только я вышел из дома. - А вот тебя Толстицин забронировал на всю ночь.
Виктория перестает изображать королеву ночи.
В зеркальном отражении ее лицо становится бледным от испуга.
— Что? - переспрашивает с наитупейшим видом.
Уверен, она все расслышала и с первого раза, так что не собираюсь тратить время на «угадайку». Убираю телефон, откладываю мысль с «Венерой» на потом - сейчас нужно сделать то, ради чего я вообще пришел.
— Виктория, хватит корчить непонимание. Ты прекрасно знала, зачем я взял тебя с собой. Кстати, с первым этапом справилась на отлично. Считай, платье и побрякушки уже отработала. Осталось проверить, насколько сильно тебе нравится квартира.
— Олег, я не понимаю…
Если бы не выходка Ники - я бы, возможно, не сделал то, что собираюсь сделать. Или сделал бы, но с меньшей охотой. Но сейчас я слишком взвинчен, чтобы нормально реагировать на ее игру в целку. Поэтому протягиваю руку и просто хватаю ее за волосы - прямо за тот начес на затылке, над которым в салоне красоты наверняка трудились не один час. Виктория завывает, но я готов и к этому - закрываю ей рот ладонью и достаточно выразительно надавливаю, чтобы она и думать забыла орать. Или, тем более, звать на помощь. Ее глаза над моими пальцами дико и хаотично вращаются.
— А теперь ты послушаешь меня очень внимательно, - говорю нарочно тихо, чтобы она перестала дергаться и сосредоточилась на каждом слове. - Потому что второй раз повторять не буду, и любое твое непонимание буду считать отказом. Со всеми соответствующими последствиями.
Приходится немного переждать, пока Виктория перестанет дергаться и, наконец, сосредоточит на мне затравленный взгляд.
— У всего в этом жизни есть цена, - даже не думал, что придется озвучивать такие очевидные вещи, но лучше сделать это сейчас, чтобы потом не сомневаться, что эта бестолковая мартышка абсолютно правильно все поняла. И в будущем у нас не вышло вот таких недопониманий. - На всем висит ценник: на платье, которое на тебе надето, на твоих туфлях, на услугах дорогого салона красоты, на кофейный чашках в квартире, которую я для тебя снял. И, конечно, на тебе.
Я показываю взглядом ей на лоб, как бы намекая, что ее личная цена болтается где-то там, как невидимый стикер.
— Ты, Виктория - не эксклюзивная брендовая вещь, не сумка от французского бренда, которую шьют на заказ в нужной коже и с фурнитурой выбранного цвета. Ты - вещь с распродажи, на которую уже столько раз делали скидки, что пробу ставить негде. А я тебя купил за полную цену. Знаешь почему?