— Тебе не кажется все это… странным? - говорит Алёна, и привлекает мое внимание хлесткими щелчками пальцев под самым носом.
Я как раз заканчиваю набирать Олегу ответ на его последнее сообщение: «Не хочу тебя расстраивать, но ты УЖЕ впечатляешь меня каждый день». Отправляю и прячу телефон, переключаясь на сестру. Ей рожать через неделю, а она упорно отказывается лечь на сохранение. Где только силы находит, чтобы еще и мне мораль читать.
— Мне это кажется очень странным, - отвечаю даже не на ее вопрос, а на натянутую интонацию, в которой подтекста гораздо больше, чем в сказанных словах. - Но он точно не псих, на маньяка не похож, не пристает ко мне с разными непристойными фотками в личку.
— Он слишком взрослый для тебя, - заводит свою уж привычную шарманку сестра.
— Я помню, что меня спасет только сверстник, - пытаюсь придать ироничности своему тону, потому что любой разговор о моих сердечных делах неизменно сводится именно к этой фразе. - Прости, что никто из моих сверстников не проявляет ко мне интерес.
— Это потому что ты даже не даешь им шанса. И нечего мотать головой, как будто я своими глазами не видела. - Алёна протягивает руку, несколько раз требовательно сжимает пальцы.
— Нет, - миролюбиво улыбаюсь я.
— Я хочу увидеть этого миллионера-альтруиста, - настаивает сестра. - Ты же знаешь, что у меня аллергия на мужчин, которые просто так устраивают аттракционы невиданной щедрости. Я думала, после некоторых недавних событий, ты сделаешь выводы и снова об ту же стену лоб не расшибешь.
Зря я тогда один разочек поддалась слабости и рассказала ей, как все вышло с Меркурием. Ну как, рассказала - прорыдала белугой на ее надежном сестринском плече часа три без остановки. А теперь пришло время расплачиваться. Нужно пойти в тату-салон и сделать себе надпись на лбу: «Слабость - для слабаков».
— Просто дай мне его фото, - настаивает сестра. - Не бойся, я твоего принца не уведу. Сама понимаешь, - разворачивается из-за стола, за которым мы сидим в маленьком кафе, и показывает на свой шарообразный живот, - в таком состоянии я даже на своего мужика залезть не могу, не то, что на чужого, еще и какого-то офигенного.
Зря я сказала, что у меня есть его фото. Теперь Алёна не отстанет, пока его не получит. Зачем? У нее адский талант находить о человеке всю информацию - либо по ФИО, либо по фото.
Кстати, с фотографией Юпитера история тоже получилась интересная.
В одном из наших разговоров я в шутку назвала его «скрытым криминальным авторитетом», намекая, что все эти букеты очень похожи на ухаживания из современных романов. На что он спокойно ответил: «Один момент» и прислал мне… фотографии первых страниц своего паспорта со всеми данными. И личное фото с припиской: «Даю согласие на использование персональных данных для сбора и поиска информации». Я вообще заметила, что у него очень странное чувство юмора - оно как будто есть, и даже заставляет меня улыбаться, но иногда оно как будто намертво выключено и Олег становится таким серьезным, что даже не по себе.
Я, конечно, такой фигней как слежки и вычисления не занималась и не стала бы заниматься никогда, но про себя отметила, что Олег Викторович Корецкий, по-первых, отлично получился на фото на паспорт, во-вторых - ему, судя по дате рождения, тридцать пять лет, и мы с ним соседи по дням рождения.
Алёнка продолжает держать руку вытянутой.
Ну, может, она не так уж неправа? В конце концов, я ведь и сама думаю, что… ну… все это как-то странно. Потому что даже толком не могу ответить на вопрос, кто из нас кого держит на расстоянии - я его, или он - меня. Ну и раз он разрешил сбор информации.
Телефон я, конечно, не даю, но скидываю сестре заметку с его ФИО и прикрепленным фото. Алёнка долго его рассматривает. То кривится, но хмурится, но вердикт выносит положительный:
— Симпатичный мужик. - «Красавчиком» она называет только и исключительно своего мужа, так что из ее «уст» симпатичный - это высшая степень похвалы мужской внешности. - Улыбка вполне ничего. Зубы там тоже в порядке?
Я рычу, сестра - громко смеется, но на всякий случай убирает с края стола все, что я в порыве негодования могу случайно смахнуть рукой.
— Тридцать пять, - уже серьезно продолжает она. - Тринадцать лет разницы. Ты не лопнешь, моя хорошая?
— Ну мне же его не варить, - подпираю щеку кулаком и снова тяну к себе стакан с черничным смузи. Громко, прекрасно зная, как это раздражает Алёнку, втягиваю напиток через трубочку. Показываю язык, когда она морщится и делает вид, будто закрывает уши «животу». - И есть я его не собираюсь.
— Слушай, шутки в сторону. Такие мужчины, Вер, такими девочками как ты только перекусывают. Я понимаю, что ты у нас романтик и не от мира сего, но постарайся смотреть на вещи реально.