Я знаю, зачем он это делает.
И благодарю его молчаливой улыбкой, почему-то чувствуя себя той самой «обузой», которая вот-вот испортит жизнь красивому и абсолютно здоровому парню.
Глава пятая: Меркурий
Глава пятая: Меркурий
Странно, какой теплый здесь почти подходящий к концу ноябрь.
Дома уже все в куртки кутаются и даже изредка пролетает снег, а здесь нормально гулять даже без верхней одежды. Хотя ветерок иногда и забирается за шиворот приятной прохладой.
Планетка идет рядом, осторожно переставляя перед собой свой симпатичную «опору», и я точно так же осторожно переступаю вслед за ней. Наверное, уже пора перестать удивляться тому, что эта женщина умеет делать «симпатичным и милым» буквально все, к чему прикасается. А заодно перестать мысленно фыркать каждый раз, когда в моей башке появляются эти идиотские словечки.
Мой командир как-то рассказывал, что с женой дома ведет себя как пирожок, потому что она вяжет ему теплые толстые носки, готовит любимое мясо по-министерски и чешет спину, а когда женщина все это делает - только придурок будет корчить из себя крутого мужика. Я тогда поржал над ним в голосину, а он только покивал и предложил забиться на дорогое бухло, что, когда в моей жизни появится именно такая женщина, я тоже буду «пирожочком».
— Что такое? - испуганно спрашивает Вера, потому что я начинаю смеяться в унисон своим воспоминаниям.
— Кажется, я проспорил своему командиру коньяк с пятью звездочками, - озвучиваю только часть своих мыслей. И, наконец, решаюсь начать ту часть разговора, о которой начал думать еще в самолете. Уверен, Планетка тоже об этом думает, так что самое время избавиться от многоточий и расставить все правильные точки. - Малыш, давай-ка теперь о важном.
Она решительно кивает и отказывается от моего предложения присесть на стоящую на пути свободную скамейку. Говорит, что ей нужно больше двигаться, хотя я точно уверен, что пару раз она морщилась явно не от приятных ощущений этой «вынужденной ходьбы».
Может, сейчас не лучшее время для основательных разговоров. Даже скорее всего, что не лучшее. Наверное, нужно было подождать, пока улягутся эмоции после нашей встречи, позволить времени успокоить чувства и остудить головы, чтобы точно знать, что итог этого разговора принят на холодную голову, трезво и взвешенно.
Принят Планеткой, потому что для себя самого я решил все примерно в ту же минуту, когда понял, что могу ее потерять - на этот раз абсолютно окончательно.
Но у меня, к сожалению, не так много времени.
Всего шесть недель.
— Расскажи мне все, - прошу ее, заранее зная, что вряд ли эта история оставит меня «равнодушным». В самом плохом смысле этого слова. Но мне нужна ее правда, даже если она полностью перечеркнет долгие годы дружбы, о которой я, не кривя душой, думал, как о единственной константе в своей жизни. - Только, Планетка, честно, хорошо?
Она беспокойно смотрит в мою сторону, и этого достаточно, чтобы понять - она все равно попытается сгладить углы.
— Вера, - нажимаю интонацией, - только правду, хорошо? Я должен ее услышать.
Планетка кивает и, выдохнув, начинает свой рассказ.
Сразу откуда-то издалека, еще с первой встречи с Олегом. Шаг за шагом, ведет меня абсолютно прямой тропой их отношений, в которой я безошибочно узнаю все «любимые» фишки Олега - выбрать жертву, взять нахрапом, и чем больше она сопротивляется - тем больше фантиков он разбрасывает вокруг нее. Дорогие подарки, внезапные визиты с охуенными букетами, подъезды на шикарных тачках, чтобы обзавидовались все женские особи в радиусе ста километров. Даже если бы я уже не верил Планетке безоговорочно, этих хлебных крошек было бы достаточно, чтобы поверить ее словам.
Потом она рассказывает, как Олег устроил ей путешествие, как поклялся, что собирался просто отправить ее отдохнуть - одну, без задних мыслей. И еще до того, как Вера доходит до кульминации этой очередной сахарной истории, я знаю, что будет дальше.
Он приехал. Воспользовался тем, что она никуда бы не делась с проклятого острова. Это называется «выбор из двух одинаковых вариантов».
Шаг за шагом, по мелким зацепкам из ее слов, я одновременно вспоминаю параллель своей жизни - Наташу, которую я принял за нее, потом - долгий период шатаний по разным телкам, чьи имена и лица я даже не старался запоминать, потом - Виктория, потом…
Она доходит до возвращения домой после того, как упала на сцене.
Сухо и бесцветно рассказывает, как Олег впервые поднял на нее руку. Просто делится воспоминаниями, как будто они совсем ничего для нее не значат и уже ничего не задевают. Но меня невозможно обвести вокруг пальца этим мнимым безразличием.