— Эй, ты там не реветь надумала? - слышу грозный голос Алёны, когда, расклеившись, слишком громко всхлипываю.
— Это все из-за меня, - выдавливаю неприятную и грязную правду.
— Вопросы здоровья сына нужно задавать Катьке - если бы она не шлялась непонятно где и непонятно с кем, не жрала всякую херню и слушалась врачей - родила бы здорово мальчишку. Не помню, чтобы ты ее подбивала на все это. Все остальное… - Алёна вздыхает. - Не верю, что говорю это, но, если бы не деньги Олега, все было бы намного хуже. По крайней мере, сейчас у нас есть время как-то подготовиться.
— Олег бы никогда не стал что-то делать, если бы не знал, что сможет получить какой-то выгодный ему результат.
— Ну, значит, нам придется действовать быстро, чтобы оставить его с носом, - приободряется Алёна - и я прикусываю язык, чтобы не нагнетать.
Хорошо, по крайней мере, у нас есть немного времени.
— Ты как? - Алёна извинятся, что даже не спросила, как у меня дела, хотя обычно первым делом начинала наш разговор именно с этого вопроса.
— По сравнению с Бубликовым… - цитирую один старый фильм, и мы обе потихоньку смеемся. - Я в порядке, обо мне сейчас можно думать в последнюю очередь.
— Так и знай, если бы могла - всыпала бы тебе по заднице по первое число.
Я что-то покорно говорю в ответ, мы снова смеемся.
Пару минут болтаем обо всем - о ее сыне, о том, что падчерица Алёнки пару дней назад пришла на кухню и по секрету рассказала, то за ней ухаживает мальчик из соседнего класса и что она не знает, что делать, потому что ей на самом деле нравится его друг. Для Алёны это целая большая победа, потому что она очень долго и без результат пыталась наладить контакт с этой девочкой. Потом рассказывает, что у Сергея замаячила перспектива очень хорошего повышения. Хвастается, что она, наконец, начала делать гимнастику, купила пару гантелей и фитнесс-резинку, и уже даже видит первые результаты. Я слушаю все это и изо всех сил давлю глубокое чувство… зависти. Потому что единственные новости о моей жизни сейчас - это что сегодня я без поддержки прошла на дорожке на триста метров больше, чем обычно.
— Самое главное. - Сестра так быстро снова становится серьезной, что я начинаю волноваться, не пропустила ли чего-то, пока мысленно жалела себя, как последняя размазня. - Мы здесь справляемся, поняла? Ситуация тяжелая, но мы мобилизовались и уже начали искать варианты. Я бы тебе ничего не сказала, но ты должна быть в курсе на всякий случай, чтобы потом не узнать «страшную правду» через какие-то третьи руки. Ты должна сидеть в своей больнице, сколько нужно, чтобы поправиться и встать на ноги, поняла?
— Как будто от меня есть какая-то польза.
— Твоя польза - это то, что сейчас у меня не будет болеть голова еще и за тебя, - наставляет сестра.
Кажется, в небесной канцелярии что-то спутали - и на самом деле я должна была родиться Алёнкиным ребенком, а не ее сестрой.
— Я люблю тебя, - говорю тихонько, и она точно так тихонько отвечает. - Держи меня в курсе, хорошо?
Мы прощаемся, и я медленно, стараясь не делать резких движений как учит мой физиотерапевт, спускаю ноги с кровати. Несколько минут смотрю на проклятые ходунки, а потом решительно отодвигаю их в сторону, вооружившись только костылями. По крайней мере, с этими палками под подмышками я чувствую, что хоть как-то участвую в процессе ходьбы.
Делаю первый шаг, до боли стискиваю зубы, когда чувствую знакомый острый прострел в колене. Сейчас они стали не такими сильными и после них уже не немеют ступни, но эта боль все еще достаточно сильная, чтобы ее контролировать.
— Соберись, размазня, - шиплю себе под нос, делая второй, а потом и третий шаг.
Я должна быть готова, когда Олег снова вернется в мою жизнь.
А он вернется - теперь я это точно знаю.
Глава восьмая: Меркурий
Глава восьмая: Меркурий
Я еще раз пересчитываю пачки с деньгами и складываю их в спортивную сумку. Чувствую себя гангстером, которому предстоит «веселенькая встреча» с наркоторговцами. Хотя мудак по фамилии Карпов наверняка позаботился о том, чтобы его зад прикрывали какие-то крепкие бугаи. Все эти ребята, которые на словах укладывают всех одной левой, на деле не в состоянии подтереть даже собственный зад, когда обделываются от необходимости пускать в ход кулаки.