На этот раз Макс смотрит в мою сторону - и я снова не могу угадать, что он думает. С таким выражением лица он может и желать мне счастливой семейной жизни, и надеяться на мою скорую мучительную кончину. А самое хреновое, что я абсолютно уверен - никогда раньше у него не было такого лица.
— Тебя ведь интересует конкретика, - наконец, говорит он. - А у меня ее пока нет, только один след, который еще нужно проверять. Над этим уже работает мой приятель, но, как ты сам понимаешь, все очень осложняется, как только речь заходит о слежке на территории другого государства.
— Разве твои «знакомые» не специализируются именно на этом? - пытаюсь его задеть.
— Мои «знакомые» используюсь свой ресурс для поиска определенных целей и плохих людей, а не чтобы искать беглых жен.
Я буквально прикусываю поток матерных слов, которыми был готов его обложить.
Прошел месяц с тех пор, как я пытаюсь выйти на след Ники и, когда я пришел с этой просьбой к Максу, я был почти уверен, что он либо быстро мне поможет, либо откажется - и тогда бы это было прямым свидетельством их с Никой «связи». Этот сукин сын обвел меня вокруг пальца - он согласился помочь, но за этот месяц я не узнал ровным счетом ничего важного - Ника покинула страну, никто из ее родственников страну не покидал, мониторинг самых крупных ортопедических клиник Европы ничего не дал - ни Вероники Калашниковой, ни Вероники Корецкой среди пациентов не нашлось.
Но теперь я при всем желании не смогу обвинить его в нежелании помогать.
Пиздец.
— Так что за след? - поторапливаю его, чтобы поскорее развязаться со всем этим.
— Есть одна частная клиника во Флоренции. Ортопедия и болезни суставов - не ее основной профиль, но там работает целое отделение и один из именитых врачей в этой области. Поэтому она попала под мониторинг во вторую очередь. Пациентки Корецкой или Калашниковой там нет, но в списках значится пациентка по фамилии Чайковская. Вера Александровна Чайковская. Возраст и данные карты плюс минус совпадают, заселилась примерно пять недель назад.
— Чайковская? - Я мысленно вкладываю в свою голову этот не хитрый ребус. Она же сама всегда говорила, как радовалась своему удачному дебюту в «Щелкунчике»! Я должен был сам об этом догадаться!
Хотя, стоп.
Я пристально наблюдаю за реакцией своего лучшего друга и пытаюсь понять, можно ли ему верить. Только как понять, если у него рожа кирпичом? Он может говорить правду, а может тупо ссать мне в уши, чтобы они с Никой могли спокойно ебаться за моей спиной в надежде, что рано или поздно мне надоест ее искать и я сам подам на развод.
— И что дальше? - поторапливаю я.
— Дальше? - Он передергивает плечами, достает ключи от машины и сложенный вдвое листок из того же кармана. - Тут адрес больницы. Если тебе кажется, что я что-то намеренно замедляю, ты всегда может все ускорить, просто сев на самолет. Еще созвонимся. Удачи.
Я нехотя пожимаю его руку и быстро забираюсь в машину. Ввожу название клиники в поисковик телефона. Она действительно во Флоренции, действительно специализируется на других болезнях, но через десять минут поиска я нахожу и того самого врача, и отделение, которое занимается сложными заболеваниями суставов. Если верить переводчику, несмотря на небольшой процент пациентов именно по этому профилю, почти все они после лечения покидают ее в гораздо лучшем состоянии, чем до него.
Все это похоже на правду.
Но все это Макс точно так же как и я мог просто найти в интернете. А все остальное - придумал для правдоподобности.
Я нервно колочу ладонями по рулю, мысленно проклиная тот день, когда в моей голове мелькнула «гениальная» мысль оставить Нике ключи от квартиры. Когда моя свободолюбивая пташка вернется в клетку, я позабочусь о том, чтобы дверца всегда оставалась надежно закрытой.
Глава двенадцатая: Венера
Глава двенадцатая: Венера
Меркурий приезжает, как и обещал, в конце недели.
Я как раз успеваю привести себя в порядок после всех процедур и даже нахожу десять минут, чтобы накрасить ресницы - моя чудесная Симона принесла тушь вместе с гигиенической помадой и парой кремов для лица. В последнее время я выгляжу намного лучше, чем в первые недели после операции, но все равно до сих пор стараюсь не смотреться в зеркало без острой необходимости.
Но сегодня мое отражение меня даже немножко радует - синяки под глазами стали меньше, взгляд ожил и зажили почти все ранки на губах. Одна из женщин, которая ходят со мной на реабилитацию, оказалась стилистом - и никто не стал возражать, чтобы она подстригла мне челку и волосы вокруг лица, чтобы теперь они выглядели как кокетливое кукольное каре. Конечно, ничего из этого не превратило меня обратно в симпатяжку, но, по крайней мере, я хотя бы начала выделяться на фоне белых больничных стен.