Глава 6
После того случая Греция занимала все мои мысли.
Я лежал на узкой кровати в материнском доме и изнемогал от обиды.
В соседском саду ребенок играл в детский теннис – мокрый мяч шлепал о пластмассовую ракетку, через два дома тявкал йоркширский терьер, у матери на всю катушку разглагольствовал по радио Саймон Майо. Я вспоминал события десятилетней давности. Совместное путешествие с Саффрон. Дешевая квартира на главной улице города, где сосредоточились ночные клубы («Зевс сведет тебя с ума»), бары у бассейнов и ирландские пабы; мигающие неоновые огни за окном, запах жареной рыбы и дизеля, тарахтение мопедов.
Мы купили билеты на водную экскурсию. Помню, капитан крепко хватал всех за руку, помогая подняться на борт. Палуба под ногами покачивалась, люди напирали. Помню чьи-то колени и головы, чей-то загорелый облезающий бюст. Холодную зеленую бутылку, трясущуюся у рта. И музыка, сиртаки, громкая, бренчащая и скрипучая, которую мы повезли с собой из города в море, восходящие звуки греческой гитары и потрясающая аквамариновая вода вдали от туристической накипи – прозрачные участки между темными скалами просматривались на шесть метров прямо до белого песчаного дна, где, поблескивая, носились стайки рыб.
Злополучный вечер, который я старался забыть, запомнился фрагментами: выпивка, ссора, Саффрон, норовящая разбить мне голову бутылкой, голые ноги другой женщины…
Я открыл глаза, и на меня навалилась комната родительского дома: упаковка супербольших салфеток, которую мать предусмотрительно оставила на столике у кровати; на стене, чуть высоковато, – три фотографии «Старого Шина» в рамочке; маленький бесполезный кованый камин, выкрашенный глянцевой белой краской, с паучником в подставке для дров.
Почему Элис не включает меня в свои планы? Я теперь ее мужчина. Почему я не еду на Пирос?
Обедая в воскресенье у Майкла, я только об этом и говорил.
– Неужели ты в самом деле туда хочешь? – Он приготовил в духовке курицу с овощами и теперь, стоя в своем воскресном обмундировании из треников и тапочек, соскребал со стенок жаропрочной стеклянной формы пригоревшие остатки. – Ты же не любишь уезжать из Лондона!
– Небольшой отдых пойдет на пользу.
Энн, плотная невзрачная жена Майкла, которая работала заместителем директора школы, возразила:
– Это семейное мероприятие. По определению, будут дети. – Махнула рукой в сторону сада, где ее двойняшки не могли поделить игрушечный трактор. – В твоем представлении – сущий ад!
– Они уже большие. Подростки. Три пацана и две девчонки, обеим семнадцать.
Майкл перестал колупать утятницу и воззрился на меня.
– В бикини, – добавил я.
Он ухмыльнулся и тут же сконфуженно посмотрел на жену. Энн выразила раздражение тем, что поднялась и застегнула верхнюю пуговицу джинсов (ела с расстегнутой).
– Задета твоя гордость, – изрекла она, загружая посудомоечную машину. – Хочешь получить приглашение, только чтобы от него отказаться.
– Просто оскорбляет, что однажды она позвала, а с тех пор, как спим вместе, больше не зовет. Не понимаю! Я думал, в сексе я ничего…
Майкл бросил на меня снисходительный взгляд.
– Поехали с нами в Уэльс! Ребятишки с удовольствием поживут в палатке с дядей Полом!
Еще одна ложь, которую мы все с энтузиазмом поддерживали, – будто бы я нравился его детям…
– Ты не сильно любишь палатки, помню, но, по моему опыту, Греция тоже не верх комфорта. Я имею в виду туалеты.
– Зная Элис, жилье будет роскошным.
– Итак, Пол Моррис, – продолжал Майкл, – чем же так привлекла тебя миллионерша Элис? Как там ее фамилия?
Секунду я не мог вспомнить.
– Маккензи.
Взгляд, которым они обменялись с Энн, был почти сочувственным.
– Может, она не понимает, что ты хочешь поехать? – предположила Энн. – Я тебя люблю, Пол, ты это знаешь…
(Вообще-то, не знал. Она всегда оставалась на редкость невосприимчивой к моим чарам.)
– …Но долгие отношения не твой конек.
– Плюс она для тебя старая. – Майкл встал и обнял жену, зарываясь подбородком ей в волосы. – Выбрось ты ее из головы! Найди очередную молоденькую девицу и развлеки нас сочными рассказами!
Обижаясь на непонимание и покровительственный тон, я замолчал и рано засобирался домой. Может, я и переборщил с образом плейбоя, но все равно бесит, что меня не воспринимают всерьез!
На случай, если Энн все-таки права, я поставил себе целью показать, что хочу поехать, и раз за разом намекал на это Элис. Как-то дождливым вечером мы сидели в модном баре в Брикстоне. На тротуаре мокли фестоны цветов. С провисшего брезента над входом капало.
– Английская погода! – проворчал я, когда мы раздевались. – Тихий ужас! Будь у нас месяц солнца в году – да хоть две недели! – насколько счастливее мы были бы как нация…