- Она оставила воспоминания обо мне в памяти народа? - спросил Парейн.
Но-Фиа-Ня кивнула.
- Если ты захочешь, - сказала она, - я покажу тебе Фоэру.
Тьеты, магическая раса двух миров, которая стояла ближе всего к духам, обладали частично общим сознанием. Каждый из них имел возможность найти в памяти народа всё, что знали о каком-то явлении или событии все остальные тьеты. Всё, что узнавал кто-то один, само собой превращалось в знание других. Из-за общности сознания тьеты никогда не вредили друг другу, несмотря на то, что умели бывать агрессивными и часто принимали участие в различных войнах и столкновениях. Они были замкнутой расой, поэтому жители других стран всегда воспринимали их как диковинку, а их страна, Фоэра, не принимала туристов и случайных прохожих.
Но-Фиа-Ня напоминала Парейну девушку, которую он любил пятьдесят лет назад, - ведь все тьеты имеют что-то общее не только в собственном сознании, но и в восприятии окружающих. После окончания академии Парейн много путешествовал. Он искал свой путь, искал приключения, искал новых знакомств с людьми, духами, местами и предметами. Аль-Содо-Ня была такой же. Такой же юной, такой же любопытной, такой же неопытной и доверчивой. Оба поняли это сразу же, как повстречались. Им было безумно интересно открывать миры вместе. Он расспрашивал её о её народе, а она узнавала о людях с не меньшим интересом, чем он о тьетах. Они рисковали и выигрывали, пока однажды в Феосе он не отпустил её руку, когда шалости Ветра разрушали покинутый город, в котором они оказались. Её детское личико исказилось болью, когда ветер с размаху разбил её о скалы, не обращая внимания на потоки магии влюблённого юноши, пытающегося защитить её. С тех пор Парейн не любил Феос и не любил путешествия. И ему всегда щемило сердце, если он встречал тьетов, в которых по-прежнему жила частичка его возлюбленной.
Старец покачал головой. Его воспоминания были законченным произведением, которому не стоило прибавлять новых штрихов.
Ливейра потянулась, изгибаясь, изящная и грациозная. Пальцы Эма осторожно скользнули по её обнажённому телу, танцуя по нему ласками. Садящееся солнце позднего лета заливало крышу. Их волосы играли друг с другом, переплетаясь в узоры. Она протянула руку, проводя пальцами по его лицу, прижалась губами к его губам. Уверенным движением, не отрываясь от поцелуя, он накрыл её своим телом. Волосы оплели их, скрывая от нескромно яркого любопытного солнца.
- Завтра будет война, - прошептала она, сдерживая прерывающееся дыхание.
- Сирасм тоже так считает, - ответил он, улыбаясь от удовольствия, никак не связанного с их беседой.
Наслаждение накрыло их дающей силы усталостью.
- Завтра начнётся осень, - сказал Эм тихо.
Глава
2
.
Когда сражались за мир
***
Пролог
Мне нравятся наши неторопливые беседы, я увлекаю тебя путешествовать по моим воспоминаниям.
- Помнишь, как я предлагал тебе свою любовь?
- Вы смутили меня тогда, милорд. Мне не хотелось Вас обижать, и я не знала, что ответить.
Мне понадобилось время, чтобы приблизиться к твоей семье. Чтобы иметь право смотреть на твой свет не только как случайный прохожий любуется выставленными в витрине драгоценностями. Я успел позабыть светские обычаи, но ты стала целью восстановления моего положения в обществе. Доверие и симпатия твоей семьи много значили для меня. Я никогда не скрывал от твоих родных своей к тебе симпатии, и они поощряли её как привязанность одинокого и немолодого уже человека, у которого нет своих детей, к жизнерадостной малышке. Ты любила играть со мной, когда важные взрослые вели свои скучные беседы, помнишь? Я не спрошу тебя об этом, мне больно вспоминать, как я радовался твоей радости при виде меня и как твой свет вспыхивал ярче, нежно обволакивая меня и вдыхая в меня жизнь.
- Ты отказала мне.
Я признался тебе в любви, когда тебе было шестнадцать. Ты росла и расцветала, и мне начало казаться, что я теряю тебя. Детским друзьям не было место в твоей новой жизни. Тогда я пришёл к тебе. Я расцветил аллею, по которой мы шли, блуждающими огнями и рассыпал цветущие водяные лилии с медово-малиновым ароматом вдоль нашего пути. Я, трепеща, держал твою руку и вдыхал запах твоих волос, овеваемых лёгким дыханием ветра. Я хотел увести тебя к Махровому морю, в заводь любви.
- Я люблю тебя, - сказал я, когда ты, засмотревшись на рассеянные по небу звёзды, улыбалась своим мечтам.
Ты посмотрела на меня испуганно, как будто я ударил тебя наотмашь вместо того, чтобы поддержать.
- Я знаю, милорд, - ответила ты, опустив глаза. - Вы всегда были моим добрым другом.
Парящая лилия подлетела к тебе, укутав мягким дурманящим запахом. Ты поймала её ладонями, не поднимая взгляда. Я подошёл ближе, слишком близко, вынуждая тебя смотреть мне в глаза. Ты глядела на меня сурово и решительно. Я снова нашёл твои пальцы, уже отпустившие цветок. Ты мягко отстранила руку.
- Вы хотите от меня того, чего я не могу дать Вам, - произнесла ты. - Простите, милорд.
Лёгкий пар в воздухе вечера кристаллизовался ледяными струями, разбивающимися на миллиарды осколков. Я не мог подойти ближе. Я не был нужен тебе. Парк наполнился острыми ледяными осколками. Лилии застыли в переливающихся в свете огней, ещё более беспокойных, чем прежде, прозрачных ледяных сферах. Тебе не было холодно.
- Я буду ждать тебя. Может быть, однажды ты захочешь прийти ко мне, чтобы я мог попытаться открыть тебе не меньше, чем ты открыла мне. А пока, я буду ждать, оставаясь для тебя... добрым другом.
- Спасибо, милорд.
Я проводил тебя до дома по ставшему ледяной сказкой городу.
- Милорд, я никогда не сомневалась в Вашей силе. Вам необязательно было похищать меня и прятать от всех, чтобы я убедилась в ней.
- Думаешь, я хочу завоевать твоё сердце демонстрацией силы?
- В Вашем интеллекте и догадливости у меня тоже не было причин сомневаться. Может быть, Вам всё же было бы приятнее, если бы я нашла в Вас помощь и поддержку и была благодарна за оказанную помощь, чем защита, которой я не прошу?
- Ты догадалась, что я хочу защитить тебя.
- И не рада этому.
- Видимо, мне не дано дарить тебе радость, - опускаю печально голову. Счастье того, что ты рядом, снова переполнено болью, как в тот вечер.
Я не могу дарить радость, но иной мой подарок для тебя уже почти готов.
***
Уэтер поднял руки, и тьма заструилась вокруг него. Тени окутали его плотным сумраком, сделав невидимым даже для спутников. Ло-оте-Ни, Ивейа и Терв держали барьер вокруг, позволяя союзнику соединиться с тьмой полностью. Сотканные из теней кинжалы появились в его руках, сверкая лучащимся серебром среди окружавшего его облака. Их быстрые взмахи исполосовали тьму, вычерчивая в ней огненные символы. Огонь растворил тени, оставив подле Уэтера угольно-чёрного тигра с серебристыми полосками. Барьер отпустили, и зверь вырвался на свободу. Смертоносным вихрем бросился он сквозь ряд оживших мертвецов, серебряными клыками вырывая небьющиеся сердца нежити. Уэтер струйкой теней устремился за ним, зная, что он показывает путь к тем, кто управляет этой безликой толпой. Ивейа запела высокую и тянуще-грустную мелодию. Ло-оте-Ни принялся разжигать костёр очищающего пламени. Двое некромантов стояли бок о бок. Уэтер рассмотрел ниточки, идущие из сознания одного из них к многочисленной нежити, истребляемой его саммоном. Взгляд второго пытался распутать окружающую его тьму, но не мог его разглядеть. Кинжалы Уэтера вонзились в его сердце, ломая щиты. Зомби остановились, но второй некромант не успел начать своё сражение, пронзённый ледяной стрелой Уэтера. Нити всё ещё нападающей нежити повели его дальше. В сознании, питаемом призванной тьмой, звучала песня Ивейи, не позволяя отвлекаться на ментальные атаки защищающего из другой группы. Здесь их было трое. Ведущий был защищён надёжнее, помимо охраняющего, с ним был ещё один союзник, питающий его своей энергией. Стрела яда хранителя задела Уэтера, окатив его острой болью и замедлив движения. Маг собрался, стараясь не позволить боли отвлекать себя. Она отступила за грань сознания, изматывая тело, но оставляя неприкосновенной душу. Клинки испустили вопль, накрывая хранителя терпкой тьмой. Некромант, погружённый в транс, не проявлял признаков тревоги, доверяя тем, кто поддерживал и защищал его. Целитель затягивал раны хранителя, делая его почти неуязвимым, но разряды молний, сорвавшихся с тёмного неба, были слишком сильны. Щиты развеивались, и целитель был вынужден прекратить подпитку сил некроманта, чтобы попытаться построить новые барьеры, прежде чем противники до них доберутся. Песня Ивейи скользила на столь высоких тонах, что воздух вокруг вибрировал. Нити некроманта истончались и таяли одна за другой. Вспышка слепящего света позволила двум стремительным фигурам метнуться к некромантам. Тяжёлый и меткий удар меча Крода сбил целителя и ведущего с ног, а пропитанные магией очищения клинки Терва отправили их в небытие. Пламя погребального костра для неупокоенных поглотило их тела, превращая их в пыль, которую развеет ветер.