Меньшикову захотелось подойти к необычному видению, но не смог отвести взгляда от рук ангела, в которых была кисть в чёрной краске. Тот размашисто выводил что-то. Именинник заставил себя идти к крылатому созданию, он передвигался, обливаясь потом. Теперь ему было видно, что ангел выводит на белой стене большую букву. Евгений шёл, но приблизиться не сумел, казалось, что он шагает на месте. А между тем на стене появлялись новые буквы, они жирными линиями образовывали слово, которое журналист был не в состоянии прочитать: символы расплывались, буква за буквой. Меньшиков крикнул. Ангел обернулся, внимательно посмотрел сквозь мужчину. И стал не спеша уходить. Евгений умолял его остаться, но тщетно, ангел исчез в каменной пасти соседнего подъезда. Только сейчас именинник смог приблизиться к исписанной стене, всего лишь одна буква осталась перед ним: "С".
Поражённый Меньшиков кинулся в подъезд вслед за неземным созданием… ангела не было.
Глава 8
Ранним утром толстые решётки с грохотом позволили войти двум охранникам в камеру. Они бесцеремонно за шкирку выволокли едва проснувшегося человека.
— Что здесь происходит? Куда вы меня ведёте? — воскликнул испуганно наркоторговец.
— Куды надо, скотина! — возгласил усатый Микола, с силой пнув толстяка, аж тот в стенку врезался.
— За что? — едва не плача промямлил Семёныч.
— За сало! Мене вчера побачилось, что сало моё украли, — ответил многозначительно хохол.
— Як он же не брал, — заметил удивлённо напарник.
— Ну, мог бы! — многозначительно заявил предусмотрительный Микола, после чего они с сослуживцем грубо вывели арестанта в коридор. Дошли до ярко красной двери и впихнули в большую комнату, окрашенную в грязно-серый цвет, со смехом закрыв её. Тусклая лампочка освещала унылое помещение, пахнущее освежителем с запахом сирени, в середине которого стоял широкий стол, за ним молодой цыган неотрывно смотрел своими чёрными глазами на опешившего толстяка. Тот, трусливо озираясь, с ужасом заметил пошатывающуюся мощную цепь с наручниками, прикованную к потолку, а на полу зияли багровые пятна спёкшейся крови. Семёныча прошиб холодный пот.
— Здрасти… — просипел он тоненьким, сдавленным голоском.
Цыган невозмутимо сверлил его взглядом. Торговец смертью несмело зашагал вперёд.
— Кто вы? Г-где я? За что меня посадили? — сначала робко, но всё более нарастающим тоном восклицал заключённый. — Чего здесь творится? — прозвучал последний его вопрос, пока Роев не велел ему заткнуться.
— Оттуда, куда тебя посадили, уже не освобождаются, — спокойно сказал Денис. — Ты виновен в гибели сотен людей, поэтому ты здесь. Пришло твоё время ответить за дела свои грешные.
— Не понял! О чём вы говорите? — глупо переспросил вспотевший Семёныч.
— Такие, как ты, несут людям смерть, вы за деньги мать родную на дурь посадить можете. Правосудие на вас управы не имеет, закон продажный, закрывает на вас глаза, но всегда найдётся тот, кто возьмёт его в свои руки и наведёт порядок, — заключил смуглый красавец.
Наркоторговец непонимающе уставился на собеседника.
— А я-то здесь причём? Я не виноват, меня жизнь заставила! — заявил он, размашисто жестикулируя. — И вообще, где ваши доказательства? Вы не имеете право меня тут держать.
— Доказательства нам не нужны. Нам и так всё ясно, — непринуждённо отозвался Роев. — Приговора тебе не избежать.
— К-какого, ещё приговора? — опешил толстяк.
— Здесь один вердикт — смерть, — усмехнулся Денис.
Семёныч позеленел от злости…
— Как смерть? Ты, рожа цыганская, гнида черножопая, ты меня мочить собрался, когда твои же родственнички той же отравой барыжничают?
Роев, не обращая внимания на оскорбления, достал из чёрной жилетки, накинутой на белую рубашку, пакетик с белым порошком. Вскрыл его, после чего высыпал содержимое на стол.
— Это чего? Это что, кокаин? Зачем? — удивился заключённый.
Цыган невозмутимо свернул небольшой листок в трубочку, аккуратно разбив белую горку на ровные дорожки.
— Нюхай! — приказал он.
— Я не буду! — отступил Семёныч.