— По-моему, не помню, чтобы я разрешал тебе садиться. К тому же, ты не представился, мудак! — спокойно проговорил он.
Маленькие глазки мента на лоб полезли.
— Кто, мудак? Я?
— Ну, не я же… — отозвался Денис непринуждённо, отпив сок. — Ведь ты же не представился, а значит, я пока ещё не знаю, кто со мной говорит.
Рыжий опешил, не понимая, что ответить.
— Ну так, чего тебе надо, мудак? — вновь поинтересовался цыган. Мента аж взорвало…
— Ты вообще как разговариваешь с капитаном милиции? — покраснел Свинин.
Денис невозмутимо смотрел сквозь него вдаль.
— Вот, теперь всё ясно, ты не мудак, а капитан, что в принципе ничего не меняет.
Свинин вытаращил на собеседника глаза.
— Что ты несёшь? Какая тебя муха укусила?
— Рыжая, которой всё мало.
— За базаром следим, Деня. И не перегибай палку, — похолодел в лице мент, пригрозив, его ноздри раздувались.
Евгений продолжал читать стихотворение:
Без вас мне скучно, — я зеваю;
При вас мне грустно, — я терплю;
И, мочи нет, сказать желаю,
Мой ангел, как я вас люблю!
Когда я слышу из гостиной
Ваш легкий шаг, иль платья шум,
Иль голос девственный, невинный,
Я вдруг теряю весь свой ум.
Свинин закурил.
— Я тут слышал, что премию выдают?..
— Выдают. Только не так много, как некоторые хотят, — пояснил мужчина в светлом костюме.
— За хорошую работу и платить надо хорошо. Или тебя что-то не устраивает?
— Если бы меня что-то не устраивало, ты бы тут не сидел.
— Это воспринимать как угрозу? Или предупреждение?
— Расслабься, капитан, неужели у тебя так с юмором плохо? — усмехнулся Роев.
Евгений на секунду остановился, улыбнулся и сказал:
Вы улыбнетесь, — мне отрада;
Вы отвернетесь, — мне тоска;
За день мучения — награда
Мне ваша бледная рука.
Когда за пяльцами прилежно
Сидите вы, склонясь небрежно,
Глаза и кудри опустя, -
Я в умиленьи, молча, нежно
Цыган вынул из внутреннего кармана пиджака туго набитый долларами конверт и придвинул напротив сидящему милиционеру.
— Заработал — получи. — Он пристально с ухмылкой наблюдал за реакцией Свинина. Тот лениво посмотрел по сторонам, конверт не взял, спокойно ответив:
— Ты меня за дурака считаешь? Убери. Конверт положи в оговорённое место.
— Сколько тебя знаю, не гаснет твоя предусмотрительность.
— Служба такая. Ладно, мне пора, хочу тебя предупредить, чтобы в следующий раз больше зелени положил раза в два.
— Не понял? — переспросил Роев.
— Сейчас поймёшь, — ехидно усмехнулся тот. — Замутил ты, Деня, дела тёмные, а мне их покрывать приходится. И вдруг кто-то, кроме меня, об этих твоих делах случайно узнает?
Денис внимательно смотрел на собеседника.
— Вот чтоб никто лишний о них не узнал, ты должен мне платить, — закончил вымогатель.
Донгмэй нравилось, как Евгений читал ей стихотворение. Он первый мужчина, сделавший для неё такой подарок.
Любуюсь вами, как дитя!..
Сказать ли вам мое несчастье,
Мою ревнивую печаль,
Когда гулять, порой в ненастье.
Вы собираетеся в даль?
И ваши слезы в одиночку,
И речи в уголку вдвоем,
И путешествия в Опочку,
Господин в светлом костюме обратил внимание на открытую грудь с глубоким вырезом соседствующей блондинки.
— По-моему, я тебе и так неплохо плачу, капитан.
— Это у тебя ни детей, ни плетей, а у меня семья!
— Жадный ты человек, Свинин. Жадность до добра не доведёт…
— Ты меня пугаешь, что ли? Или спорить со мной собрался? — спросил мент.
Роев отмахнулся.
— Ну что ты, Вася, что ты?.. Спорю я, друг, только с равными мне людьми, а ты всего лишь мент продажный! Поэтому нечего мне с тобой спорить, не расстраивайся, как скажешь, начальник, так и будет.
— Деня, не забывай, я очень нужный человек, — сказал напоследок мент и ушёл.
Рядом с лодкой медленно проплыл речной трамвайчик, пассажиры по-разному оценили декламацию стиха Меньшиковым даме в белом: одни сочли это романтичным, а другие посмеялись.
И фортепьяно вечерком?..
Алина! сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви.
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд