В конверте находился вырезанный кусочек карты Пензенской области, где несколько стрелок указывали направление в сторону села Золотарёвка и неизвестно почему вырванная страница из Библии с подчёркнутой цитатой: Но ангел господень ночью отворил двери темницы.
"Так… Понятно, что ничего непонятно… — задумался мужчина. — Вася, конечно, знал моё детское увлечение разгадывать всякие загадки с ребусами, но это уж слишком. Что он этим хотел сказать? Куда ведут стрелки? Очевидно, в лес. Лес он есть лес, чего там такого необычного? — рассуждал про себя репортёр. — Если только в этом лесу каких-нибудь чудес не творится, то лезть в него не стоит… Но всё-таки Вася явно хотел, чтобы я туда отправился! Ехать, не ехать, ехать, не ехать?.. — судорожно гадал Евгений, потом достал из кармана пятирублёвую монету. — Сейчас посмотрим, орёл — еду, решка — нет!" — он ловко подкинул пятак в воздух, тот, повертевшись, упал на ладонь решкой.
— Чёрт! Ну не судьба, — заявил вслух Меньшиков, завёл мотор и поехал домой.
Дверь ему отворила его прекрасная спутница. Донгмэй была легко одета в мужскую белую рубашку, один только вид соблазнительных ножек заставлял волноваться.
— Тебе идут мои вещи, — улыбнулся Меньшиков, обняв её. Она, оказавшись в нежных объятиях, легко запрыгнула на него, обвив ногами, одарив сладким поцелуем. Евгений, не прекращая целоваться, прошёл с ней до первого дивана…
Электрический свет покрывал всю комнату, ласково касаясь изгиба обнажённой спины китаянки, она, лёжа на животе, учила свои лекции. А её мужчина, прикрытый одним синим полотенцем на талии, сев за рабочий стол, разложил перед собой приобретённую карту с маленькой страницей. Может быть, в другой ситуации Евгений неотрывно любовался бы роскошными формами азиатки и гладил густые смоляные локоны на аккуратной головке, лёжа рядом, но теперь ему не давали покоя подчёркнутые неровной линией таинственные слова на вырванном листе из деяний святых апостолов: "Но ангел господень ночью отворил двери темницы".
— Чертовщина какая-то… — пронеслась мысль в голове репортёра.
"Ангел… почему? — ему сразу вспомнился знакомый ангел. — Темница… причём она здесь? С какого боку начать отгадывать эту загадку? Возможно, всё станет ясно, если я соединю воедино обе подсказки?! — Меньшиков устало отёр рукой лицо… — Понятно, что надо сделать. Завтра как только улажу все дела в библиотеке, не буду терять время. Сразу отправлюсь на эту маленькую экскурсию".
Ласковое прикосновение женской руки отрезвило Евгения, он даже вздрогнул от неожиданности.
— Что-то случилось, дорогой? Ты так напряжён сегодня? — обеспокоилась китаянка, заботливо на него смотря. Меньшиков расцеловал её ладошку.
— Просто обстоятельства такие, детка. Не обращай внимания, это пройдёт.
— Хочешь, я приготовлю тебе особенный чай, успокаивающий? — улыбнулась девушка.
— Давай, — согласился Евгений, и Донгмэй ушла на кухню.
Журналист, взяв в руки мягкий карандаш, принялся неосознанно водить им по большому блокнотному листу. Получился тяжёлый образ неизвестного человека, держащего весы правосудия на вытянутой руке.
— Неужели судья такой? — сам себя спросил художник, всматриваясь во властные каменные черты лица с давящими глазами. Он снова не заметил, как прекрасная китаянка вернулась, поставив перед ним поднос с чайничком и пиалами.
— Что за жуткий портрет? — удивилась она, взяв блокнот.
— Какой человек, такой и портрет, детка, — ответил задумчиво мужчина.
— Пожалуйста, спрячь его, он похож на демона, — попросила Донгмэй.
— Не думай о нём, милая, — сказал Евгений, порвав рисунок в клочья. — Давай забудем обо всём на свете? Давай жить лишь этими минутами и не вспоминать о всяких неприятностях.
Глава 40
Шёл белый день, небо, как в плохом гуашевом рисунке, рассекалось длинными полосами облаков. Солнце нехотя посматривало на городской сквер, находящийся рядом с Лермонтовской библиотекой, никак не способное прийти к нужному решению: светить ему дальше или уйти за облачные кулисы окончательно. Молодая хрупкая девушка в задумчивости гуляла по тропинке, ведя перед собой коляску с младенцем, аккуратно запелёнутым. Малыш вышел красив на личико, жаль только, что он был не настоящий, а кукольный, да и смуглая кареглазая чеченка на самом деле только мечтала о материнстве. Шахида шагала по зелёному скверу, рассматривая с завистью влюблённые парочки, ютящиеся на скамейках, им не нужно непостоянное солнце, они сами напоминали его, любуясь друг другом. Ей это было незнакомо, у неё никогда ещё не случалось романтических связей, хотя первую любовь она испытала в душе. Но сейчас это не важно, теперь главное постараться не думать о том человеке, которого сегодня она должна убить по злой воле проклятого цыгана. Всю дорогу, что Роев вёз её на своей белой "ГАЗели", он шутил и изо всех сил старался приободрить наёмницу, обещая золотые горы за одно пустяковое дельце. Даже сказал, что Аллах обязательно вознаградит девушку за богоугодное дело, ведь тот будущий политик — человек абсолютно гадкий, такого убрать сам Бог велел! Шахида молчала, стараясь преодолеть страх и холод в душе, не обронив ни единого слова, даже когда машина остановилась. Цыган вывез из салона коляску со спрятанной в дорогой кукле бомбой.