— Прости, Жека, но другого мешка под рукой у нас не было… — повинился Семёнов.
— Это что… Он даже маски нам дурацкие подобрал. Ни посмотреть, ни слово молвить!!! — присоединился к беседе Гриня.
— А тебе точно на диету надо садиться! — порекомендовал ему Меньшиков. Толстяк махнул рукой.
— Не-а, это просто у меня кость широкая.
Евгений, осознав всю бесполезность дальнейших доводов на такое замечание, промолчал. Тут подсели остальные участники похищения, и водка полилась рекой. Они очень быстро помирились с Меньшиковым, так как нет ничего на свете лучше, а главное полезнее, чем откровенная, охватывающая все области жизни застольная беседа настоящих мужчин.
Глава 42
Проезжая по Пензе, притормозив у очередного светофора, Евгений пристроился позади старого троллейбуса. После зелёного света движение возобновилось, он продолжил путь, стремясь выбраться за черту города, как велела ему карта. Что ж, это дело времени, а его было навалом.
"Похоже, я поздновато вернусь домой. Фигня. Зато ответ найду", — решил он, петляя по змеевидной капризной дороге.
Вскоре столица Сурского края осталась позади, Евгений прибавил скорость, продвигаясь вперёд между игольчатых зелёных стен. В его пальцах безостановочно дымилась сигарета.
Как долго тянется дорога!
Наконец-то перед машиной появилась та самая развилка, которую обещала карта. Стрелки указывали ехать прямо, не сворачивать, Евгений так и сделал, далее, немного проехав по трассе, ему пришлось свернуть налево, прямо в лесную полосу, в бездорожье, как говорила карта. Больше никаких указателей не было, бумага стала бесполезной.
"Надеюсь, там, в глуши, есть что-то стоящее, иначе получится простая трата времени", — подумал Меньшиков, выруливая из луж. Он проехал довольно приличное расстояние, прежде чем перед ним раскинулась замороженная стройка какого-то здания, обнесённого толстым бетонным забором. Репортёр заглушил мотор, притормозив в двух метрах от ворот. Выйдя из салона, подошёл ближе к ним, они не скрывали, подобно мощному ограждению, что было за ними.
"Что же там таится? Ответ внутри. Надо попробовать забраться туда…" — осматриваясь, решил мужчина. В это время здоровущий лохматый пёс коричневого окраса, мирно дремавший под навесом, лениво открыл один глаз, смерил Меньшикова и снова уснул.
— Хорошая машина у тебя, парень, — неожиданно услышал у себя за спиной Меньшиков, он сконфуженно оглянулся. У "Мерседеса" стоял седой старик в дождевике поверх потрёпанной одежды с двустволкой через плечо.
— Не стреляй, дед, я только спросить хотел. Что здесь такое строится? — проговорил незваный гость.
Сторож пристально оглядел нарушителя местного покоя.
— А ты кто такой будешь?
— Я? Да я так… случайно мимо проезжал.
— Закурить дашь? Скажу, — заявил дедок.
— Это пожалуйста, — улыбнулся Меньшиков, потянувшись за пачкой. Пенсионер изучил поданную сигарету и нахмурился.
— Заморские куришь, парень?! Я тебе так скажу, добра от них не жди! Вот если бы нашего табака забить… — многозначительно произнёс он, а после добавил: — Читал я в учёном журнале, дескать, к раку они ведут.
— Наверно, правду ты говоришь, батя. Извини, а всё-таки, что у тебя здесь? — напомнил Евгений, дав прикурить старику.
— Нет. Ничего я тебе не скажу, потому что плохие у тебя сигареты. Ни к чёрту прямо…
Меньшиков изумился.
— Ха, дед, ну и шуточки у тебя! От скуки умираешь?
— Секрета тут особого нет, санаторий здесь строится, — пояснил сторож.
— А ты тут чем занимаешься? — полюбопытствовал журналист.
— Как чем? Сторожу вот от таких, как ты — лазутчиков.
— Что один? — удивился мужчина.
— Сынок, ты меня за лоха, что ли, держишь? — усмехнулся пенсионер. — У меня тут бригада своя богатырская! Было время, лазили тут всякие, апосля бока им намяли, так и не показывается никто с округи.
Дед приблизился к Меньшикову, подозрительно осматривая.
— Что-то ты, сынок, больно много спрашиваешь? Ты случайно не диверсант? Может, тебе бока намять?
— Да ты что, отец? Я с миром пришёл, — оправдался Евгений. — Круто ты, дед, дело развернул.
— А ты думал? Это тебе не фунт гороху, — сторож затушил ногой бычок и тут же попросил новую сигарету. — Хоть курево твоё и заморское дерьмо, но всё-таки угости, не жадничай.
Оба задымили.
— Что-то я с тобой заболтался, ты, сынок, поезжай отсюда подобру-поздорову, а то собака у меня злющая, покусать любит!