Евгений с ужасом наблюдал за этим зрелищем. Роев, кровожадно улыбаясь, осмотрел поверженного человека.
— Ну и денёк сегодня! — усмехнулся он, обратившись к Меньшикову. — Ты будешь не одинок, журналист… на том свете тебе составит компанию твой дружок. Уж я об этом позабочусь.
Головорез подобрал бесчувственную жертву, поволочив его за собой, затем, остановившись рядом с закованным Меньшиковым, сбросил ношу на пол. В это время Алексей пришёл в себя, но сил не было даже для того, чтобы подняться.
— С возвращением, — съязвил цыган, увидев оживление противника, сразу став его душить, низко наклонившись. Бедолага захрипел, густо покраснев.
Чёрные глаза цыгана расширились, в них отразилось непонимание, губы раскрылись в немом возгласе. Кровь ручьями залила его смуглую шею, вместе с толстым лезвием ножа по самую рукоятку, погрузившегося в неё сверху. Того самого ножа, который столько раз отнимал чужие жизни и который незаметно, с трудом дотянувшись ногой, подобрал Евгений. Роев свалился на спину, вмиг приняв смерть, хотя его большие красивые глаза всё ещё непонимающе смотрели в потолок. Он явно не собирался сегодня умирать.
— Увидимся в аду, — проговорил ему Меньшиков, а удушаемый приступами кашля Семёнов постепенно возвращался к жизни.
Глава 45
Дни, словно снежинки, сыпятся сквозь пальцы повелителя времени. Всё вокруг сгорает в его пламени безвозвратно. Прошло три дня с тех пор, когда миновала Меньшикова смерть. Печальную песню пел дождь, ударяясь в окна просторного уютного дома. Евгений сидел на диване, копаясь в своей статье на компьютере. Она моментально стала сенсационной, поскольку описываемые в ней события вызвали живой интерес у читающей публики. Благодаря этой колонке Евгений сам прославился на весь город и получил диплом лучшего журналиста года из рук губернатора. Пришедшая почта оторвала его от работы…
На экране высветилось "Судья".
Мужчина изумлённо всматривался в это слово.
"Не может быть!.. Судья мёртв, он не мог воскреснуть…" — подумал он, вскрывая послание.
"Привет! Я знаю, ты сейчас дома, поэтому слушай внимательно. Твоя узкоглазая баба у меня, и твой дружок Лёша у меня. Лично мне только тебя не хватает для хорошей компании. Так ты уж поторопись наведаться, если хочешь, чтоб твои близкие остались живы. Даю тебе полчаса на сборы, приезжай один к памятнику Победы. Через четверть часа я тебе позвоню, дам дальнейшие указания".
"Что же делать?" — теребила мысль Евгения. В отчаянии он схватил телефон, отыскал строку с номером Донгмэй и нажал на вызов, а про себя ругал Лёху за отсутствие собственного телефона, который принципиально его не покупал, после того как потерял несколько мобильников.
"Извините, данный абонент временно не доступен, пожалуйста, позвоните позже", — услышал Евгений, вместо голоса любимой. Не теряя ни секунды, ринулся к жёлтому "Мерседесу". Дождь не стихал, выплёскивая свою грусть, лобовое стекло машины давилось обидой под его тяжёлыми каплями, дорога заблестела, став похожей на мокрую курицу.
"Жаль, что Васи нет, он бы без вопросов помог, теперь что делать? А с ментами разговаривать — только время терять. Одному поехать в какое-нибудь дерьмо попадёшь. Ещё неизвестно, живы ли Мэй и Лёня… И уж понятно, что я ему нужен, чтоб нас троих угробить", — терялся в мыслях водитель.
Жёлтый автомобиль заехал к подножию памятника. Сразу зазвонил телефон.
— Вот что заставляет людей бежать сломя голову куда-то из тёплого дома в дождь? — усмехнулся Судья.
— Да уроды заставляют, которые простым людям покоя не дают! — съязвил Меньшиков. — Не тяни. Говори, куда дальше?
— Езжай к "Двум великанам". Мы с нетерпением ждём тебя на крыше левого. Мы скучаем по тебе, — сыронизировал похититель и отключился.
Меньшиков завёл мотор, дождь тем временем прекратился, хотя небо всё ещё оставалось в тучах.
Перед ним выросло цилиндрическое здание в двадцать этажей, его брат-близнец упирался в небо, стоя за мостом. Евгения и здесь ждала проблема: пришлось ждать, чтобы кто-то открыл дверь с домофоном. Зайдя в лифт, поднимающийся в паутину убийцы, Меньшиков с нетерпением ждал конечной остановки, чтобы разрубить этот узел и спасти дорогих ему людей.