Подбежала, громко крича, Сизи, и лиф ее красного платья чуть не лопался от праведного гнева. Но Золта сгреб ее в объятья и наградил звучным поцелуем, изрядно уколов при этом щетиной - а потом мы, гогоча, выкатились из "Стриженого поншо". Ополченцы, что-то вроде санурказзских полицейских, толстые веселые ребята, чьи мечи уже заржавели в ножнах, ввалились, видимо, по чьему-то вызову, на маленькую, украшенную цветами площадь перед таверной, покуда мы, приплясывая, удалялись в другую сторону. Нат смеялся и пританцовывал с бутылкой в руке, а на физиономии Золты цвела широченная глупая усмешка - он наверняка вспоминал Сизи. Я невольно рассмеялся, глядя на своих расхулиганившихся спутников. Но мы вместе тянули лямку на галерах, и это связало нас неразрывными узами товарищества. Нас было четверо. Теперь осталось трое. Думаю, цивилизованный человек не назвал бы мой смех смехом.
Мы стремглав понеслись по залитому лунным светом переулку.
- Мы должны найти другую таверну, и притом поскорее, - провозгласил Золта. - У меня настроение продолжить.
- А как насчет Сизи, о маловерный? - спросил Нат, одним рывком выдергивая пробку из бутылки.
- Она никуда не денется и останется такой же сочной и пышной. Говорю тебе, ты, вошь на шкуре калсания, у меня настроение продолжить.
- А вот что до этого, - Нат остановился, опрокинул бутылку и сделал четыре звучных глотка - буль, буль, буль, - и буль, - то у вшей величина самая подходящая для тех, кто гребет ближе всех к тыльному траверзу, правда?
Тут он вскрикнул когда Золта двинул его носком сапога, а затем они с криками и воплями помчались по переулку. Нат размахивал бутылкой, а заразительный громовой хохот Золты был способен разбудить и мертвого. Я вздохнул. Что и говорить, хулиганы эти ребята еще те, но они мои товарищи по веслу.
Со стороны "Стриженого поншо" послышалась размеренная поступь обутых в сапоги ног. Шаги эти сопровождал звон; шли по меньшей мере четверо, в кольчугах. Санурказзцы не носили кольчуг с той же привычной истовостью с какой разгуливали в них магдагцы. Местные ополченцы носили только колонтари. Прошу заметить: эти стражи порядка были такими толстыми ленивыми ребятами, всегда предпочитавшими стычке - бутылку, что меня сильно удивило, их столь скорое прибыли на место происшествия.
Шаги приблизились, и я укрылся в тени от балкона, где росли крупные цветы, закрывшие свои внутренние лепестки и открывшие внешние навстречу лунному свету.
- Этот раст побежал сюда, - произнес скрипучий голос.
Я оставался неподвижен. И даже не попытался вытащить висевший на боку меч. Для этого время еще найдется.
- Тогда - за этими двумя крамфами, - Нат и Золта подняли достаточно шума, чтобы разбудить весь квартал. - И нам лучше поторопиться.
Четверка в кольчугах заспешили по переулку. Они вышли в полосу розового лунного света, двигавшуюся вместе с неторопливым орбитальным движением двух малых лун. Их лица казались розовыми пятнами, перечеркнутыми свирепо топорщившимися усами. В разрезах белых сюркотов поблескивали кольчуги. Эти сюркоты показались мне странными, а затем я увидел, что на них нет обычного нашитого на груди и на спине герба. По этой приличного размера эмблеме всегда можно было выяснить, чей перед тобой вассал.
Думается, я тогда сразу понял, что все это значит. Но мне хотелось убедиться наверняка. В конце концов у меня, Дрея Прескота, были на Крегене дела и поважнее, чем мелочная вражда с избалованным мальчишкой, будь он хоть трижды отпрыском богатой и знатной семьи.
В лунном свете блеснули клинки.
Эти люди прошли бы мимо. Меня надежно укрывали тени под балконом. Помнится, в воздухе стоял сладковатый аромат тех больших цветов, упивающихся светом лун.
Но я шагнул в перекресток.
Меч все еще оставался у меня в ножнах.
- Вы хотели поговорить со мной?
Это был вызов.
- Ты тот, кто зовется князем Стромбора?
- Да.
- Тогда ты покойник.
Бой продолжался недолго. Они прилично работали мечами, но не представляли собой ничего особенного, ничего такого с чем не справился бы любой из моих диких кланнеров. Хэп Лодер, например, приканчивая их еще и орал бы со всем свойственным ему щегольством, требуя вина.
Вернувшись на "Сиреневую птицу", я сказал Зенкирену, что хочу повидать отца Хезрона.
- О?!
За это время мы с Зенкиреном стали немного лучше понимать друг друга. Как-то я спросил у Золты, что может означать слово "крозар". Тот замялся, а потом посоветовал спросить у Зенкирена. А тот ответил просто:
- Подожди.
Когда же я нажал на него, он сказал мне:
- Это Орден... Но об этом не следует говорить между делом в пивной, и сделал жест в сторону своей такой простой, такой аскетической каюты. Я его не понял.
И теперь, когда я рассказал ему о происшествии в переулке возле "Стриженого поншо", он посмотрел на меня и коснулся пальцем губ.
- Это может иметь серьезные последствия, маджерну Стромбор. Харкнел из Хир-Хейша - человек могущественный, богатый и влиятельный. Как ты вполне можешь догадаться, в Санурказзе постоянно плетутся интриги.
Я сделал нетерпеливое движение, и Зенкирен заговорил настойчивей.
- Мальчишка нанял убийц, а те провалили задание. Если ты расскажешь об этом его отцу, тому придется отрицать, будто он что-то об этом знал, а потом наказать сынка - но за провал, заметь, за провал! И после этого твоей крови будет жаждать уже не сопливый щенок Хезрон, а сам старый Харкнел. Подумай, Стромбор. И... есть еще кое-что.
- Уже подумал, - тут же отозвался я. Я не мог допустить, чтобы надо мной висела угроза убийства, когда мне надо выполнять задание Звездных Владык - или Савантов, - или, что особенно важно, если я хочу найти способ вернуться из Ока Мира в Вэллию или Стромбор к моей Делии на-Дельфонд. - Я встречусь с любым, с кем понадобится, чтобы только обуздать этого щенка. Вот и все.
Зенкирен поджал губы. Он пытался быть справедливым, этот пур Зенкирен, капитан "Сиреневой птицы". И тогда он протянул мне листок бумаги - при виде которой я мгновенно напрягся. Но затем убедился, что сорт этот мне не знаком - и моя настороженность рассеялась, будто ее и не было.
- Я получил письмо, Стромбор. И хотел бы, чтобы ты отправился в небольшое путешествие - в Фельтераз.