Мы дошли до главной аллеи и свернули направо. Вряд ли с момента ухода Гридина прошло больше десяти минут.
[1] Юридическое требование в США, согласно которому задержанный должен быть уведомлен о своих правах. Формулировки в разных штатах различаются, наиболее типичной является следующая: «Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде…»
Глава 22
За воротами нас встретил дежурный, лицо которого выглядело так, словно по нему долго хлестали плеткой. Было заметно, что парень к своей внешности давно привык и с ней смирился, хотя безобразные рубцы делали его похожим на грешника, списанного из преисподней по состоянию здоровья. Рядом с ним стоял Гридин.
— Добро пожаловать, — сказал он. — Не успел к себе зайти, как Артем уже сообщает — идут. Ну, вернулся. Люблю решительных людей.
— Интересно, избавимся мы когда-нибудь от вас? — не шибко вежливо спросила Даша.
— Теперь — вряд ли. Я директор центра, инструктор здесь же, и командир одной из разведгрупп. Что делать, специалистов не хватает. Хотите ко мне в группу? Как раз формирую.
— Годится, — сказал я. — Только сперва вытащите еще нам последнюю занозу из души. Где Машка?
— Эта?.. — почему-то удивился Гридин. — Да она давно дома, в своей избушке в Ивановке. Ей позволили поселиться по прежнему месту жительства и под собственным именем. Решили так: все равно, что бы она кому ни рассказала, никто ей не поверит. Мало ли что болтает деревенская алкоголичка… Да только Машка оказалась умницей, и вообще ничего не рассказывает. На счет того, где столько времени пропадала, у нее один ответ: где пропадала, там и пропадала, не ваша забота. Или просто матюгами обложит, да и все дела.
Целый год нас тренировали по системе спецназа ОСП, с уклоном в нашу специфику. Задачи скаутов в случае появления двусторонних хоулов были просты: уйти на ту сторону, собрать максимум полезной информации в минимальный срок и вернуться обратно. Половину времени мы проводили в центре подготовки, половину — в полевых тренировочных лагерях по всему миру. Специалистов у ОСП действительно не хватало, и на второй год мы уже сами работали инструкторами, продолжая учиться. Выживание в горах, джунглях, пустыне, тайге, саванне и на плотах посреди океана; рукопашный бой, стрельба из всех видов оружия, десантирование с большой и малой высоты; управление самолетами, вертолетами, катерами — и всем, чем только можно управлять; тренировка навыков пользования полевыми комплексными лабораториями до такой степени, чтоб ты мог взять все пробы ослепший, оглохший, потерявший одну руку, и выбраться потом хоть из ада с этой лабораторией на горбу. И всегда и везде рядом с нами был Гридин. Как он при этом находил время на выполнение своих директорских обязанностей, оставалось тайной.
Всего на нашем курсе было четыре группы по десять человек, по пять двоек в каждой группе. Мы с Дашей с самого начала оказались в одной двойке и спали в одной комнате, чему никто не препятствовал. Порядки в центре вообще были достаточно свободными: хочешь выпить — выпей, хочешь — сексом занимайся, только будь готов к тому, что в следующую минуту придется прыгнуть в самолет, а потом недельку пожить на ледовом щите Гренландии. После чего тебя без всякой передышки сунут в болота Индокитая. Где бы мы ни находились — в центре или полевом лагере, — в любое время дня и ночи могла взвыть сирена; и выла она гораздо чаще, чем нам хотелось бы. Опять тревога, опять мы хватаем оружие и снаряжение, которое рядом всегда — в классе, в столовой, в твоей комнате в спальном отсеке, — и бегом на взлетно-посадочную…
Интересоваться тем, что происходит в мире и чем он живет, тоже никто не запрещал, однако мы имели об этом весьма смутные представления. Конечно, были у нас и выходные, и короткие отпуска каждые три месяца, но ведь никогда не лишне подучить теорию, а то вдруг внезапный экзамен, — ну или требовалось просто тупо отлежаться и отоспаться. Никто не спрашивал, можешь ты чего или не можешь. Есть задача — должен выполнить, а как — твои трудности. Справляешься — так и должно быть, а если что не нравится — вперед к воротам, дальше по главной аллее и в другие ворота.
Однако уходили немногие. Все понимали — такой подготовки больше нигде не пройдешь и таких знаний нигде не получишь. А что случится после начала интеграции — будешь ты работать на «Противодействие» и благо человечества, или воспользуешься накопленным багажом, чтобы элементарно уцелеть в условиях полной разрухи и анархии, — этого никто не мог сказать. Ну и оклады в ОСП были будь здоров — в самый раз для выхода на покой лет через двадцать и безбедной жизни хоть до ста.