Поселок лежал в руинах. Из кустов рядом, держась за поясницу и согнувшись, с кряхтеньем выбралась Машка. Следом показался Лысый с подобранной в лесу палкой. Что он собирался с этой палкой делать, осталось тайной, разве что хотел змею насмешить, но ведь змеи не смеются. Чуть позже к нам присоединился Вася — тоже с палкой и воинственным видом. Ребята привели в чувство Валеру, а я разыскал Дашу, которая сидела в ближних кустах, сжимая в руке газовый пистолет, и горько рыдала над тем, что не отважилась выйти с этой штукой против анаконды. Лысый позвал Таню, она не откликнулась, и мы пошли ее искать. Долго не могли найти — как потом оказалось, далеко искали. А она заползла на два шага в заросли колючки сразу за поселком и там потеряла сознание.
Никто никого не упрекал, хотя все понимали, что полностью присутствие духа при появлении змеи сохранила только Машка. Вскоре все уже друг над другом подшучивали. Валера охал и держался за грудь, куда пришелся удар хвоста, но от других не отставал. Легче всего было Тане — она вообще ничего не помнила, и когда очнулась и увидела мертвую змею, очень удивилась.
— Ну что, будем змеюку пробовать? — спросила Машка, и только тут до нас дошло, какую прорву мяса мы заполучили.
— Тебе начинать, — сказал я. — Твоя ведь очередь испытывать еду. Но если хочешь, я тебя заменю. В знак благодарности за проявленную доблесть.
— Еще чего! — возмутилась Машка. — Как бошки рубить — так я, а как пробовать — ты почему-то. Нихрена себе ситуация! Нет уж, поем первой, как и положено по жребию. А вы — хе-хе! — денек подождете.
И она тут же принялась собирать обгорелые палки из разбросанного костра.
— А ты ела змей раньше? — полюбопытствовал я.
— А то, — сказала Машка. — Главное, что возни с ними немного. Отрезаешь голову, снимаешь шкуру, чистишь брюхо — ну и готовишь. Можно в листьях запечь, можно глиной обмазать и тоже запечь. А эту сейчас на шампурах пожарю.
Мы помогли Машке снять с анаконды кожу, что, учитывая вес змеи, оказалось совсем не просто. Внутренности утащили к болоту рыбе на прикормку, а мясо, нарубленное на куски, разложили прямо на земле, подстелив лопухов. Пригодится ли нам анакондова кожа и как ее выделывать, никто не знал. Машка намотала ее на длинный бамбуковый шест, сверху насадила змеиную голову, и вкопала шест между того, что осталось от хижин.
— Это другим для острастки, — пояснила она.
Лысый заржал как жеребец во время случки.
— Анаконды — это ж тебе не галки, чтоб их таким способом пугать!
— Много ты понимаешь, — ответила Машка. — Что в галках, что в змеях. Иди вон свои машины разбирай.
Весь день она готовила змею всеми тремя описанными ею способами, и еще коптила. Вдоволь наголодавшись вместе со всеми, соблюдать предписанную пищевым договором осторожность Машка явно не собиралась, постоянно пробовала на вкус то одну порцию, то другую, и к вечеру наелась почти до неподвижности. Мы смотрели на это, смотрели, да и не выдержали.
— Лучше помереть сытым, чем сдохнуть от недоедания, — сказал Вася. — Давайте присоединимся, пока наша победительница анаконд все не сожрала.
На вкус змея оказалась как курица, которую всю жизнь кормили рыбой. Однако такие нюансы мы ощутили уже потом, а сперва просто ели, и вскоре дошли до Машкиных кондиций, то есть нам стало лень шевелить чем-нибудь кроме челюстей.
— А ничего себе змеюка, — сказал Валера. — Танюш, тебе понравилось?
— Всю жизнь только змей есть буду, — ответила она.
— Я понял, для чего шест с головой и шкурой, — сказал Лысый. — Машка хочет анаконд не пугать, а приманивать.
— Типун тебе на язык! Вот приползет следующая, ты с ней разбираться будешь.
— И разберусь!
— Ага, особенно сейчас.
— Слушайте, давайте выходной сделаем, а? Все равно ведь никто не сможет работать завтра, все будут только есть и спать.
— Давайте. Но палатку все равно надо переустановить сегодня. И на дежурство по очереди хоть плачем, но встаем.
— Кто первый?
— Тот, кто сегодня драпал от змеи быстрее всех. А это был ты, Вася!
Глава 4
Вместо одного дня мы отдохнули два, а Валера отлеживался четыре: змея его крепко приложила. Сперва он бодрился, но потом скис, и Таня за ним вовсю ухаживала. За следующую неделю мы восстановили хижины и достроили их, что всех порадовало: в палатке спать было душно даже с открытым входом, и мы решили пустить ее на гамаки, чтоб уберечься от муравьев и прочих ползающих насекомых. Крыши хижин покрыли в несколько слоев лопухами, выбирая те их разновидности, что имели самые большие и прочные листья. Нам казалось, что все сделано замечательно, однако первый же ливень выявил огрехи примененных технологий, и крыши пришлось перекрыть по-другому.