- Я убила не так много, как возможно тебе кажется из наших рассказов, и поверь, большинство из них заслужили на смерть. До того как стать Защитниками крови, мы не были практикующими вампирами.
- Так почему же не убиваешь теперь? Я конечно понимаю, вы уважаете жизнь, особенно после того как с вами начала жить я, но все же...
- Просто, поди теперь разбери, кто из них плохой. Теперь и хороших-то почти нет, да и так нам намного лучше... - шутливо ответила Самюель, и я покорно приняла ее ответ. Еще ни разу раньше мы не говорили об этом, и я подумала, что на первый раз будет достаточно. Да у меня уже и не оставалось времени - нужно было ехать в школу. Забыв об осторожности, я все же чмокнула ее в щеку, на что Самюель прореагировала как всегда - легонько сжав меня в объятьях, и через минуту я уже мчала по свежей грязи на своей машине. Но я не обращала на это внимание так, как вчера. Меня не интересовали капли грязи, мелькавшие за окном. Сегодня меня тянуло в школу, и я понимала, что дело все в Калебе. Я замучила себя мыслями о нем, и казалось все, что теперь может помочь, так это только встреча с ним. В то же время гордость напоминала мне об опасности влюбиться в подобного ему, что это будет проигранная битва с самого начала, и что нам никогда не быть вместе, так как он просто не взглянет на меня, как на девушку, особенно когда рядом такие, как Оливье. Но только вот его лицо не исчезало из моей головы, и я все прокручивала те обидные слова, что сказала ему вчера.
Что-то я становилась совестливой. Будь он человеком, вряд ли бы они испортили ему сон. Кем я была для него, чтобы он переживал из-за моих глупых слов, сказанных только чтоб позлить его?
Я думала об этом всю дорогу к школе, и когда прибыла на место, поняла что опоздала. Уроки уже начались, и машина Калеба к моменту моего приезда, стояла на стоянке, давно оставленная хозяином. Я поспешила в администрацию и, найдя там все ту же курящую бабушку, очень обрадовалась. Она без слов подписала мне объяснительную, так что я могла догуливать этот урок не переживая за пропуск. Хотя, как сказала она, кто посмеет что-то сказать беременной девушке с таким симпатичным животиком. Про симпатичный животик я бы поспорила, но если это действительно сработает, то пусть утешатся.
Не думая более об опоздании, я решила поискать класс, где сейчас должен был заниматься Калеб. Оставалось подумать только, что я скажу ему, когда увижу сегодня. А может и не стоит ничего говорить. Разве я была столь заметной фигурой, чтобы вслушиваться в сказанный мной бред? Он мог еще вчера обо всем забыть. Кем я ему была, чтобы он переживал?
К счастью, искать пришлось недолго, так как неожиданно в моих кроссовках начала хлюпать вода. Простудиться мне не хотелось, и я поняла, что вернуться домой просто необходимо. И как назло, садясь в свою машину, я издалека увидела высокую фигуру Калеба в мокром спортивном костюме, вместе с остальными парнями спешащим в раздевалки. Среди них он выделялся очень резко: его рост и фигура, походка, делали его заметным из любой точки двора. Он смеялся со всеми, совершенно не похожий на того угрюмого Калеба, которым был вчера, когда разговаривал со мной. И ужасно похожий на человека.
Хоть что-то, - философски решила я, и поехала прочь, надеясь вовремя успеть к английскому. Предмет я любила, особенно он мне нравился в изложении местной учительницы мисс Крат. Я боялась пропустить сегодняшнюю лекцию, не зря же я вчера корпела над сочинением!
Быстро переобувшись и вернувшись в школу, я не могла думать ни о чем другом, как о Калебе, поэтому даже проигнорировала неудовольствие Самюель, что я одеваю кроссовки. Кажется, моя одежда и обувь объявили мне войну, в моем шкафу просто не находилось ни одной подходящей вещи.
Но на английском я слушала рассеянно, что странно, так как я ждала этого предмета больше остальных. Даже Дрю, говорящий за трех Бет, перестал донимать меня разговорами, заметив мою отстраненность. Я смотрела на школьный двор, размытый и искаженный водными потоками за стеклом, и совершенно не могла сосредоточиться на том, что говорит мисс Крат. Потом я даже не могла вспомнить, о чем был урок, и когда Бет спросила меня, что было задано на дом, удивленно заморгала. Я даже задумалась, а сдала ли сочинение, в таком странном коматозном состоянии вполне могло оказаться, что нет.
- Ты сегодня какая-то рассеянная, - усмехнулась она, так и не добившись от меня никаких сведений. Что и говорить, я и сама не была этому рада. Всего несколько дней в школе, а мои мысли заняты кем-то, кого я совершенно не интересую. Я встревожилась не на шутку.
Перед ленчем я решила узнать домашнее задание по английскому у самой мисс Крат, и, разговорившись о моих занятиях в литературном кружке там, в Чикаго, напрочь забыла о еде. Но Бет оказалась лучшим другом, чем я могла представить. Не смотря на то, что мы были знакомы с ней всего второй день, она додумалась взять мне сок и булочку. Я накинулась на них, благодарная ей более, чем кому-либо в этой школе. Тешила мысль, что мы познакомились так удачно, и я нашла хорошего человека.
До урока оставалось минут пять, когда она, прервав тишину, затянувшуюся из-за моего ненасытного поедания булочки, задала странный вопрос.
- А что вчера между вами с Калебом произошло? Об этом говорит уже вся школа!
От шока я даже перестала жевать и открыла рот, отчего на землю посыпались крошки. Мне пришлось закрыть его, и с трудом проглотив огромный кусок, я даже закашлялась.
- А что вчера произошло между нами? - первое, о чем я подумала, был наш разговор дома. Нечистая совесть давала о себе знать.
- Ну, в столовой, а потом на стоянке, некоторые ученики видели, что ты ударила его,- объяснила Бет неуверенно. Она старалась не смотреть на меня, но я видела, как от возбуждения ее пальцы теребят замок на сумке.
- Ах, это, - нервно рассмеялась я, с облегчением понимая, что Калеб ничего не мог рассказать о вчерашнем вечере. - Оказывается, наши родители дружат. И мой отец попросил привезти меня домой. А он проявил чрезмерное рвение, ничего мне не объяснив. Возможно, со стороны это выглядело странно, но дома мы все дружно над этим посмеялись.
На самом деле я почти не соврала - Грем и Терцо хорошо знали друг друга, но откуда, мне никто не объяснял.
Что-что, но за годы жизни с вампирами я одному научилась очень хорошо - врать. Ложь давалась мне легко, а оправдания и объяснение выходили столь правдоподобными, что иногда самой было тяжело не поверить в них. Я видела, как сомнения, терзавшие Бет, уступали под моим искренним взглядом и бесхитростным объяснением.
- Кажется, ему понравилась роль старшего брата, - солгала я, чтобы полностью добить ее сомнение. Да и почему бы ей не поверить мне? Какие романтические отношения могли завязаться между нами? - А что, собственно, говорят?
Бет замялась, и мне это не понравилось. Должно быть, говорили что-то очень уж плохое, если такой откровенный человек, как она, боялся сказать мне правду. Подождав, когда мимо нас пройдут две девушки с удивленно-настырными взглядами, Бет неуверенно заговорила:
- Не знаю, стоит ли тебе это знать, ведь это сплетни, всего лишь сплетни...
- Ну, тогда мне не страшно будет их услышать, хотя стать сенсацией в первый же день школы как-то не очень удачно, - хохотнула я, в душе проклиная вчерашнее параноидальное поведение Калеба. Да и я хороша, могла вести себя спокойнее.
- Вообще-то, главная мысль такая: Калеб отец ребенка, найдя его, ты решила вернуть папочку в семью.
Бет сказала это на одном дыхании и осторожно посмотрела на меня. Прошло, наверное, секунды две-три, пока мой мозг смог переработать эту информацию. Я разразилась хохотом. Еще ни разу в жизни я не слышала такой чуши. Даже самые мастерские сплетницы в моей школе не смогли бы придумать чего-либо подобного этому. Я смеялась достаточно долго, чтобы у меня заболел живот. На силу перестав смеяться, я посмотрела на Бет.