Теперь, когда мы общались ближе, меня нередко пугали его разговоры. Он холодно и отстраненно рассказывал об охоте вместе с отцом и братом. Никаких чувств на лице, и равнодушие по поводу смерти. Не понимала я этого английского хобби - убивать ради удовольствия. Хотя чего удивляться, все ту же сдерживаемую злобу, я видела и в Оливье. Страшно было представить еще одного их брата. И все же, было что-то такое в Дрю, отчего я не переставала с ним общаться, какая-то загадочность и непохожесть на других. Он был таким, каким был и не под кого не подстраивался. Хотя в последнее время я была склонна к мнению Бет, что иногда он ведет себя пугающе.
- Как ты можешь с ним общаться? - удивлялась Бет. - У меня от него мурашки по коже.
- Он нормальный, лучше Оливье, - заверяла я ее, совершенно не понимая, что страшного в Дрю, по крайней мере, до последнего раза, как мы занимались у него.
После того случая в Лутоне, я, Ева и Бет стали лучшими подругами, наверное их покорила моя помощь, в таком странном деле. По словам Бет, она вряд ли могла ожидать чего-либо подобного от Сеттервин, Оливье или, тем более, Лин, которую вообще ничего не интересовало, кроме спорта. С Оливье у нас сложились странные отношения, мы нередко смеялись вместе, но относились друг к другу с некоторой опаской. Мне не нравилось, как она ведет себя с братом, и я точно знала, что стоит и не стоит говорить при ней. Сетти же не очень меня жаловала, ей казалось, что тогда именно я стала причиной их разрыва с Калебом (видимо у нее плохое зрение, если она до сих пор не видела мой живот). Но стоило Калебу начать встречаться с Мари, ее отношение стало более милостивым ко мне. Только меня это не интересовало, Сет тоже не входила в список моих любимчиков. Без сомнения, я подружилась с Теренсом, и когда Бет помирилась с ним, мы общались вчетвером. Только я так и не могла разобраться, почему они не вместе. Я же видела, как они ведут себя, словно два влюбленных голубка. Иногда их глупая ситуация просто раздражала меня.
- Не могу вас понять, - начала я на перемене разговор, который давно уже зрел в моей голове, - вы встречаетесь с Теренсом?
- Нет, - с напускным равнодушием ответила Бет, - понимаешь, через год или два, он все равно будет мой. Так что я хочу повстречаться еще с кем-нибудь, чтобы сказать потом нашим детям, что я встречалась не только с их папой.
Она говорила об этом так запросто, словно заказывала себе пиццу.
- То есть, ты уже решила, что он будет не только твоим мужем, но отцом ваших детей? - я ошеломленно застыла в дверях кабинета.
- О, конечно же, - радостно сообщила она, - а пока что, тоже пусть наберется опыта. Я хочу, чтобы он, так сказать, нагулялся.
- Ну, а если он очень загуляет, или наберется не только опыта? - переспросила я.
- Такая возможность, конечно, существует, но, скорее всего, она мне не грозит, - заговорщицки улыбнулась Бет. - Я пообещала ему, что стану полностью его, после моего выпускного бала. Сомневаюсь, что он променяет меня на кого-нибудь другого.
Я совершенно не понимала логики Бет, но смотрела с восхищением. Она выбрала для себя того, кого хотела, и подготавливала его ко всему, что нужно ей. Почему кто-то может контролировать чужую жизнь, я же не чувствую контроля даже над своим телом?
"Тебя лишили контроля над собственным телом, поэтому ты любым путем хочешь вернуть его, отсюда злость и саморазрушение", - вспомнила я слова психолога, к которому меня заставили ходить Терцо и Самюель. Как бы я хотела понять, что нужно сделать, чтобы побороть все эти чувства в себе, и стать прежней, забыть все, что случилось. Но как? Психолог говорил, что нужно принять то, что случилось, простить себя. Тогда я снова поверю, что могу контролировать свою жизнь. Но как принять? Я и так приняла все, что случилось, не сделав аборт.
Еще один урок бесцельных раздумий, если так пойдет и дальше, мои оценки станут намного хуже. Но проблема ли это? Что такое оценки, есть проблемы в моей жизни и похуже.
Когда Мери отсутствовала, Калеб сидел за ланчем вместе с нами, но в другие дни, они занимали отдельный столик, проводя время лишь вдвоем. Конечно, меня это не интересовало, и все же я поглядывала на них со своего места, стараясь делать вид, что мне интересна болтовня Оливье про новые вещи, купленные ею в Лондоне для магазина отца. Кажется, только Лин слушала ее заинтересовано, и ей стоило, так как иногда она одевалась, как попугай. Ну, вот опять, я вымещаю свое раздражение на ком-то. По крайней мере, Лин никогда не сплетничала, и могла похвастаться стройным, накаченным телом. А могла ли я? Со спортом я дружила, особенно любила играть в волейбол и плавать, только было это в прошлой жизни. Кажется, там, где Лин состояла из мускулов, я заплывала жиром.
Конечно, я не была толстой, но по сравнению со всеми ними, я казалась себе просто великаншей. Зато грудь теперь у меня была больше всех, словно я готовилась стать мамашей слоненка. Наверное, нельзя было назвать такие мысли выходом из депрессии. Мне интересно было узнать, какой я выгляжу для Бет и Евы. Вечно мрачной и со странными саркастическими шутками, или только мне так кажется, что я стала хмурой и нервной.
- Думаю, пока еще не так холодно, нам стоит собраться на выходные к "Терри", - предложила неожиданно Ева, чем вывела меня из тяжких раздумий. - Надо же познакомить Рейн с нашим любимым местом отдыха. К тому же, мы редко бываем в последнее время все вместе.
Конечно же, все подумали о Калебе, не так часто посещающем наш столик.
- Просто чудесная мысль, - с наслаждением выдохнул Теренс, и мы рассмеялись, таким чудаковатым было выражение его лица.
- Интересно, стоит ли говорить Калебу, или он предпочтет нам другую компанию? - причмокнув, сказала Оливье, и стрельнула взглядом в Сеттервин.
- Думаю, он предпочтет нас, - с уверенностью ответила Бет, - он наверняка захочет ненадолго уехать от этой... как ее...
- Мери, - с готовностью подсказала Сетти, хотя перед этим делала вид, что вовсе не замечает парочки за дальним столиком.
- Да когда же ты очнешься?! - взорвалась на нее Оливье, со стуком поставив свой стакан, полный сока, на стол. Сок расплескался, но Оливье, всегда такая щепетильная, не заметила этого. - Он уже больше не с тобой, и даже не надейся на что-нибудь еще. Забудь. Живи дальше.
Наша Снежная Королева впервые с того времени, как я ее знаю, утратила над собой контроль. Она говорила так агрессивно и вспыльчиво, что я удивилась, как давно она все эти чувства держит в себе. Вот, что меня пугало в ней и в Дрю. Тлеющий огонь ненависти когда-нибудь разгорится в огромный пожар, и лучше не быть поблизости, когда такое случиться.
Я оглядела своих друзей и поняла, что они были шокированы не меньше моего. Увидев наши вытянувшиеся лица, Оливье спокойно пригладила волосы, и, кажется, уже снова полностью владела собой. Жутко было видеть это, я почти представляла, как Оливье, пырнув ножом мужа, из-за какого-то его замечания, продолжит спокойно нарезать овощи в салат, а он будет лежать рядом на полу и истекать кровью. Возможно, мое воображение подпитывал фильм Хичкока, который мы смотрели на днях с девочками, но теперь я не могла смотреть на Оливье со спокойной душой. Может Калеб, сам того не желая, вызывал наружу те чувства, которые все мы старались спрятать глубоко в себе и контролировать? Я еще никогда прежде не была такой подавленной, как в эти последние дни. Казалось, что депрессия не просто усиливалась, а поглощала меня. И именно Калеб был причиной ухудшения.
Я задумчиво скользнула взглядом по столику, где сидел Калеб, но уже один. Он не выглядел одиноким или грустным, но все мысли сразу же спутались в моей голове, когда я встретилась с его глазами. Такими непроницаемыми, волшебными, холодными и в то же время знакомыми.
Зачем он так делает? Я насилу оторвала взгляд. Неужели ему хочется и меня добавить в список своих удач? Да уж, думаю, беременных там еще не было. Или же все потому, что я знаю его тайну? Такой скрытный, держащий в секрете свои прошедшие годы и события своей жизни, а тут вдруг открыт для совершенно незнакомого человека.