— Послушай, я знаю, есть такая книга, ее написал известный психолог, Дейл Карнеги. Как начать жить и перестать беспокоиться…
— …как приобретать друзей и оказывать влияние на людей. — Вика не дала ей закончить фразу. — Ну есть такая книга, и что?
— Только я ее не читала. А говорят, там много полезного и интересного.
— Так возьми и почитай! — усмехнулась Вика.
— Я не смогу ее прочитать за одну ночь. Вика, а мне лучше пойти уложить волосы в парикмахерской или… Может, ты меня причешешь?
Вика обреченно вздохнула:
— Лера, мы сейчас о чем говорим — о парикмахерской или о Дейле Карнеги? Или ты уже вообще ничего не соображаешь?
Лера кивнула, выражая свое полное согласие с последней версией подруги.
— Тогда давай спать! — Вика решительно поднялась с кресла. — Ты у меня останешься или домой пойдешь?
— Домой пойду. Только… Давай напоследок еще по чашке кофе, а?
— Наркоманка.
— Ну пожалуйста.
— Ладно, сейчас налью.
Вика ушла на кухню. Ей пришлось долго возиться с грязными чашками, которых за прошедшие несколько часов в раковине накопилось дикое количество. Пока закипал чайник, Вика стояла возле приоткрытого окна, вдыхая свежий, слегка морозный воздух, прислушиваясь к загадочным ночным звукам. Насыпав в чашку кофе и сахар, она капнула туда немного воды и принялась растирать получившуюся смесь до цвета карамели — Лера очень любила кофе с пенкой. Наконец напиток был готов. Вика, осторожно поставив горячую чашку на блюдце, медленно и тихо зашла в комнату.
— Ваш кофе, гос… пода.
Ей пришлось резко снизить тембр голоса. Лера, свернувшись в кресле клубком, спала, положив голову на мягкий кожаный подлокотник.
— Ну вот, — без эмоций произнесла Вика. Вернувшись на кухню, она вылила кофе с пенкой в раковину, сполоснула чашку. Нерешительно повертев в руке сигарету, снова положила ее обратно в пачку. Часы показывали пятнадцать минут первого. Где-то далеко беззлобно, как будто бы отдавая дань традиции, лаяли собаки. Вика прикрыла створку окна, потом прошла в комнату и, прислонившись к стене, некоторое время смотрела на Леру. Та лежала спокойно и тихо, как будто бы заснула не в узком и неудобном кресле, а на привычной мягкой поверхности собственного дивана. Узкая и длинная прядь темных волос упала на лицо, разделив его на две части — в полумраке казалось, что на лице у спящей девушки шрам. Вика подошла и осторожно убрала прядь с лица, заправила ее за ухо. Лера при этом даже не шелохнулась. Достав из шкафа тонкий клетчатый плед, набросила его на Лерины плечи, выключила свет и ушла спать в родительскую спальню.
— Ну все, ни пуха!
Это и был тот самый день, когда Лера упорно не хотела замачивать курицу в уксусе. Вика откинулась в кресле, в последний раз придирчиво осмотрев подругу.
— Выглядишь просто великолепно. Только бледная немного. Волнуешься?
— Не то слово, — обреченно вздохнула Лера, — просто с ума схожу. Как будто первый раз на свидание.
— Ничего, все когда-то бывает в первый раз. Все, Лера, иди. Женщина, конечно, должна опаздывать, но не настолько, чтобы ее перестали ждать.
Лера слегка качнулась на высоких шпильках, и Вика в который раз подумала, что напрасно она нацепила новые, еще ни разу не надетые туфли — тем более на таком высоком каблуке. В остальном все было безупречно — и прическа, над которой Вика трудилась целый час, создавая видимость естественного беспорядка, и макияж — едва заметный, выдержанный в пастельно-бежевых тонах, и одежда — классическое маленькое черное платье, простое и в то же время изысканное, очень выгодно подчеркивающее все достоинства Лериной фигуры… В которой, впрочем, не было недостатков.
Лера снова вздохнула:
— Может, присядем на дорожку?
— Да ты совсем с ума сошла! — рассмеялась Вика. — Ну нельзя же так… Мне что, пинками тебя выталкивать?
— Все, уже иду!
С порога Лера обернулась, сложила губы бантиком.
— И я тебя, — привычно ответила Вика и собиралась уже захлопнуть дверь, как вдруг Лера остановилась и тихо спросила:
— Вика, я тебя иногда не понимаю… Как ты умудрилась дожить до девятнадцати лет и ни разу не влюбиться?!
Не дожидаясь ответа, она сбежала вниз по ступенькам. А Вика закрыла дверь, прислонилась к холодной бетонной стене и медленно сползла на пол.
В зеркале, висящем на противоположной стене, в самом низу, почти на уровне пола, отразилось ее лицо. Нельзя было сказать, что это лицо красавицы, но лицом дурнушки его тоже назвать было невозможно. Несколько лет назад — как раз в то время, когда переписка Леры и Кирилла только завязалась — Вика выглядела гораздо менее привлекательно. Как это часто случается в период полового созревания, на лице у нее не было ни клочка кожи, свободной от мелких розовых прыщей. Вика ужасалась, глядя на себя в зеркало, с каждым днем замечая, что прыщей становится все больше и больше, а те, старые, которые она накануне вечером так старательно и долго прижигала спиртом, превратились в темно-коричневые болячки, под которыми зреет и набухает новый гнойничок… Картина и правда была неутешительной.