— Ничего нет слаще воды. — Он наконец оторвался от крана, с шумом выдохнул, вытер тыльной стороной ладони влажные губы — впрочем, Вика успела отметить, что полоска влаги только размазалась по лицу, а с подбородка скатилась вниз и побежала по шее маленькая прозрачная капля. Она отвела глаза и улыбнулась:
— Полностью с тобой согласна. Слаще воды нет ничего.
— Лера спит, — он тяжело опустился на табуретку, — а ты почему не спишь?
Вика пожала плечами:
— Не знаю. Я проснулась, а тут — утро. Знаешь, я люблю утро, и мне жалко тратить его на сон.
— Часы, — он покосился на механизм, который Вика все еще продолжала сжимать в руках, — на самом деле дурацкие. Глупые какие-то.
— Глупые часы, — повторила Вика, — нужно вынуть батарейки, иначе они не заткнутся.
Вика открыла маленькую дверцу в задней части розового корпуса и без усилий извлекла батарейки.
— Операция на сердце произведена успешно, — серьезно произнес Кирилл, — пациент мертв.
Они улыбнулись друг другу, и Вика наконец почувствовала, что легкое напряжение, возникшее в первые минуты, спало.
— А я не люблю утро. — Он придвинул табуретку ближе к столу и устроился поудобнее.
— Чай будешь? Кофе?
Кирилл утвердительно кивнул. Вика снова зажгла газ под чайником, достала из шкафа две чашки и присела напротив.
— А почему ты не любишь утро?
Он улыбнулся своей беззащитной улыбкой, которая, как подметила Вика, делала его похожим на ребенка, и сказал:
— Потому что я — сова. А совы, как известно, утром предпочитают спать. Я всегда просыпаюсь с большим трудом и не люблю поэтому утро. Не знаю, я, наверное, непонятно объяснил…
— Да нет, почему же, все понятно. Вы с Лерой в этом похожи — она тоже очень любит спать.
Чайник закипел. Вика, не вставая, протянула руку к плите, выключила газ. Некоторое время она не двигалась, дожидаясь, пока чайник немного успокоится — чтобы не плевался, а потом поднялась и наполнила чашки. Щедро плеснув в свою чашку сгущенного молока, она пододвинула банку Кириллу. Тот от сгущенного молока отказался.
— А почему сегодня так рано проснулся? — Вика продолжила начатый разговор, достаточно бессмысленный, но, впрочем, вполне подходящий для утренней словесной разминки двух малознакомых людей.
— Я еще не проснулся, — возразил Кирилл, — вернее, не собирался просыпаться, я просто хотел попить воды, а тут — ты с этими розовыми часами. На табуретке… А вот теперь — кофе. Сегодня воскресенье, мы с Лерой собирались на дачу. Поедешь с нами?
— На дачу? — Вика удивленно подняла брови. — Тебе не кажется, что в это время года…
— Ерунда, — он перебил ее, не дав возможности сказать все то, что было известно наперед, — у нас там печка, и камин, и вода течет прямо из крана. Поедешь?
— Печка, камин, и вода течет прямо из крана… — машинально повторила Вика и подумала про себя: что еще может быть нужно человеку в воскресенье? Обычный день, и все-таки — воскресенье, изначально стоящее особняком в череде остальных дней недели и всегда так мечтающее превратиться в настоящий праздник.
— Это дача твоих родителей?
Он кивнул:
— Собственной еще не обзавелся. Так ты решила?
Ее немного удивила его настойчивость.
— Если Лера не будет против.
— Лера? Лера — против?! — Он снова улыбнулся, и Вика в сотый раз подумала о том, как изменяется его лицо, когда он улыбается. — Вика, ну что ты говоришь? Лера шагу без тебя ступить не может, ей просто кислорода не хватает, когда тебя нет рядом! Она мне про тебя все уши прожужжала — какая ты замечательная… Я уж, честно говоря, стал сомневаться в реальности твоего существования…
— Почему? — Вика улыбнулась в ответ.
— Неужели ты и впрямь такая идеальная? — Он смотрел пристально и серьезно.
— Стараюсь, — ответила Вика.
— А зачем? — Кирилл продолжал оставаться серьезным, по крайней мере внешне, и это ее немного покоробило.
— Знаешь, мне кажется, что мы с тобой настроены на разную эмоциональную волну, — ответила она, не глядя.
— А меня неотступно преследует другое ощущение.
— Какое? — Она наконец подняла глаза, потому что его молчание уже начинало давить.
— Как будто я знаю тебя уже давно. Как будто я познакомился с тобой еще раньше, чем с Лерой.
В оконное стекло шумно ударилась и отлетела какая-то серая птица. Вика оглянулась, но не успела понять, что это было.
— Но ведь мы на… — Вика вспомнила смешной эпизод их первой встречи, но он перебил ее: