– Выбор – это слишком сложно для голодранцев, – заметил Кеган.
– Господа, подождите спорить, интересно, что думают по этому поводу наши новые знакомые?– спросил господин Викар и перевёл взгляд на Елену с Варди.
– Если бы мне в десять лет дали сделать выбор между рабством и свободой, – начал Варди, который впервые решил вступить в беседу, – я выбрал бы свободу. Я как раз из голодранцев, как изволил выразиться господин Кеган. И кому как ни нам понимать цену собственной жизни.
Повисло неловкое молчание.
– Елена, дорогая, а что ты думаешь по поводу деятельности нашего друга? – спросила смущенно госпожа Анника.
– По-моему, то что делает господин Савалли, достойно уважения,– ответила Елена,– у людей должен быть выбор в жизни, а дети, если они растут в любви и заботе, смогут стать взрослыми, способными изменять мир вокруг себя, создавать что-то, а не только брать и разрушать.
– Вот тут с вами не согласен, сударыня,– перебил господин Кеган,– А как же дети наших аристократов и герцогов–уж в какой только любви и заботе не растут, а что из них получается? Так, трутни.
– Конечно, если их с малых лет приучают к тому, что есть они – люди высшего света, а есть все остальные, которые лишь их слуги и рабы,– отвечала с горячностью Елена,– но, говоря о том, что дети должны расти в любви, я имела в виду, что эта любовь должна учить их сочувствовать слабому и больному, тому, кто сейчас страдает. Уметь протянуть руку помощи тем, кто дошёл до точки, до отчаяния. Потому, как жизнь настолько изменчива, что сегодня ты–на вершине мира, а завтра вдруг потеряешь все и станешь сам рабом и слугой, и тогда кто посочувствует тебе, если сам ты никогда не знал, что такое жалость и милосердие?– Елена замолчала, перед ее глазами возник образ герцога Лейва, в дорогих шелках и бархате, с нахальной усмешкой на лице, таким она знала его большее время. Но тот день, когда его этапировали на северные верфи, Елена не забудет никогда. Ровно за несколько дней Лейв превратился из пышущего здоровьем и жизнью мужчины в сгорбленного седого старика с испуганными глазами на исхудалом лице. И когда его со связанными руками и кандалами на ногах закрывали в повозке с решетками, ни у кого из слуг, кто вышел посмотреть на него, не набежала на глаза даже малая слеза сожаления.
Елена перевела взгляд на сидящих за столом людей. Все молчали.
Госпожа Анника улыбалась.
– Какие верные слова, моя дорогая, не так ли, господа?
– Пожалуй, даже слишком верные для столь юной особы,– задумчиво добавил Викар.
– Вы рассуждаете как философ,– сказал с некоторым раздражением Арлан,– но в реальной жизни вы и вправду верите, что возможно построить такое общество, где все друг друга будут уважать? Если так, то это просто фантазии и ничего более!
– Я действительно так думаю,– отвечала твёрдо Елена, – и, пожалуй, можно начать хотя бы с тех детей, что собрал в своём приюте господин Савалли, или вот с моей Нимфеи,– и Елена жестом указала на сидящую рядом девочку, с аппетитом уплетающую пышную булочку.
– Мама, правильно ли я поняла,– обратилась Дамира к госпоже Аннике,– что эта сударыня мечтает, чтобы все друг другу помогали, любили и были равны? Чтобы, к примеру, мы, Аталлосы, были такими же, как какие-нибудь нищие рыбаки? И как можно додуматься до такой ерунды?!
– Полагаю,– решил ответить ей Савалли,– госпожа Елена лишь говорила об умении сострадать друг другу.
– Хорошо бы, госпожа Елена, ваши слова и мысли да нашим правителям и чиновникам в уши, – заметил господин Кеган.
Не известно, как долго шёл бы этот разговор, но тут Нимфея взяла чашу с каким–то красным напитком, хотела выпить, но не удержала в руках и уронила ее прямо на свое васильковое платье. Елена в панике бросилась вытирать драгоценную ткань.
– О, не волнуйтесь так, дорогая – успокоила госпожа Анника,– идите с малышкой к себе в комнату и там спокойно переоденьтесь.
– Простите, госпожа,– отвечала Елена, смущенно,– мы испортили такое замечательное платье.
– Какие могут быть извинения! Прошу, чувствуйте себя, как дома, не смущайтесь.
– Я, пожалуй, тоже пойду,– угрюмо проговорил Варди, резко вставая. – Елена, пойдём, я помогу с Нимфеей.
–Кэролайн проводит вас,– сказала вежливо хозяйка.
– Не стоит,– отрезал Варди,– мы помним дорогу. – Он взял на руки Нимфею и пошёл прочь с террасы. Елена тоже встала, поклонилась и поспешила за ними.
Некоторое время после их ухода, за столом царила тишина.
– Какие мысли, господа?– спросила госпожа Анника, обводя глазами сидящих за столом мужчин. – Как вам наши гости?
– Все это настолько необычно, что у меня нет слов,– задумчиво проговорил господин Кеган.