Топор в Глазу, подтверждая слова Арнвида, зыркал по сторонам злым взглядом. Можно было подумать, что он находится среди врагов. Даже пиво не смягчило его нрав.
– А где корабль, на котором нам предстоит плыть? – поинтересовался Ивар.
– Он вытащен на берег у Бюнеса, – ответил эриль. – И вся дружина там. Завтра доберемся туда, все увидишь…
Речь Арнвида неожиданно оборвалась. Глаза его закрылись, а голова с деревянным стуком упала на стол. Из приоткрывшегося рта донесся тонкий свистящий храп.
Пиво все же взяло свое.
– Вижу, мои товарищи несколько устали, – проговорил Хаук слегка невнятно. Только это выдавало, насколько много он выпил. – Пора бы и…
Торир неожиданно дернулся, рука его метнулась в смазанном движении. Что-то свистнуло около уха Ивара, и потом послышалось глухое «чмок», с которым сталь врезается в дерево.
Ивар сглотнул и повернул голову – в стене, на ладонь левее его уха торчал метательный топор.
– Муха. – Торир улыбался, хищно растягивая губы. – Это была муха. Теперь ее нет.
Смерть насекомого, казалось, сильно потрясла хозяина дома. Бормоча что-то, он удалился, а путники принялись устраиваться спать. Прямо в зале, на широких лавках. Огонь в камине почти потух, и вскоре в полумраке слышалось только тихое дыхание спящих.
Утром с реки наполз Туман, его белые пушистые пряди заполонили двор, а самые смелые проникли внутрь дома. Сквозь дырку у окна туман вливался, словно невесомое густое молоко. Хотелось подойти и напиться прямо из воздуха.
Зевая и потягиваясь, путешественники стали собираться. Арнвид, к удивлению Ивара, не выказывал признаков похмелья.
– Утомился вчера чуток, – сказал он, осматривая оставшиеся на столе жбаны в поисках сохранившегося там пива, – вот и уснул внезапно!
Во дворе Ивара ожидало новое потрясение. Работники гостеприимного хозяина усадьбы, который после вчерашнего выглядел несколько помятым, седлали не трех, а четырех лошадей. Четырех!
– Я же не умею ездить верхом! – сказал Ивар Хауку, с ужасом глядя на огромное животное.
– Ты еще скажи, что мечом владеть не умеешь! – спокойно ответил вожак викингов. – Научишься. Или умрешь.
Кони были оседланы. Ивар вздохнул и нерешительно направился к тому, который предназначался ему. Мышиной масти жеребец недоуменно покосился на предполагаемого наездника – он никогда не видел, чтобы к нему приближались опасливыми шажками.
– Прыгай в седло, – раздался из-за спины голос Ха-ука. – Или Топор в Глазу поторопит тебя…
– Нет, я сам! – взвизгнул в испуге Ивар, и, не дожидаясь, когда острое лезвие воткнется между лопаток, попытался забраться на спину коня.
Это ему почти удалось, но затем что-то пошло не так, раздалось смачное «плюх!», и Ивар обнаружил, что лежит спиной на размякшей земле, а со всех сторон раздается дружный хохот.
– Ничего, – послышался откуда-то сверху ледяной голос Хаука, который один остался спокоен. – Пробуй еще. Мужчина ты или нет?
Ивар ощутил, как в душе закипел опаляющий гнев. Нет, не на тех, кто смеялся над ним, – за последние годы он изведал немало насмешек. Нет, это был гнев на себя, слабого и неумелого…
Именно гнев поднял его с земли, заставил выпрямиться и забросил в седло. Когда приступ ярости прошел, Ивар неожиданно обнаружил, что сидит на спине жеребца, пусть чуть криво, не очень ловко, но довольно уверенно.
– Неплохо, – кивнул Хаук, и в светлых глазах его мелькнуло одобрение. – Спасибо хозяину, да будут благосклонны к нему и его семье боги! Поехали!
И неспешной рысью путники выехали со двора.
Спустя некоторое время Ивар понял, что умение забраться на коня – вовсе не самое главное в верховой езде. Его мотало в седле, и он вынужден был держаться за узду, чтобы не свалиться. К счастью, серый жеребец оказался животным умным и спокойным, он просто бежал вслед за другими лошадьми, не обращая особого внимания на человека у себя на спине…
Дорога петляла вдоль реки, проходя сквозь негустые сосняки. В воздухе висел запах хвои, солнце разогнало туман, и через ветви прорывались золотистые полотнища, сотканные из лучей светила. Шумела стремящаяся к морю река Гауль, да стучали копыта.
К вечеру дорога пошла вниз, а далеко впереди, за поросшими лесом холмами, открылась синяя ширь Тран-дхейм-фьорда. К этому моменту задница Ивара представляла собой один огромный синяк, а руки, сжимавшие уздечку, почти закаменели. Каждый раз, когда его ударяло о седло, он шипел от боли. Шипение получалось почти беспрерывным.
– Там, внизу, Бюнес, – сказал Хаук, чуть придерживая коня, – а за ним, на берегу – наш корабль.
Последний участок дороги Ивар запомнил плохо. Проносились мимо стволы деревьев, о чем-то переговаривались спутники. В селении залаяли собаки, провожая всадников, а затем впереди вдруг открылся морской берег. Копыта лошадей с мягким шорохом погружались в серый песок, а волны грохотали, в бешенстве обрушиваясь на берег.
Корабль лежал, наполовину вытащенный на сушу, точно выброшенное штормом морское чудовище. Гордо высилась искусно выточенная драконья голова, смоленые доски обшивки блестели, как звенья кольчуги.
Неподалеку от драккара дымился костерок. Дым разрывал в клочья и уносил свежий морской ветер, огонь горел плохо, но расположившихся вокруг людей это, похоже, не смущало.
– Конунг! – крикнул кто-то радостно, и развалившиеся у костра викинги стали подниматься.
Хаук остановил коня и спрыгнул на землю.
– Хей! – сказал он. – Вы тут не спились без меня?
Ивар принялся слезать с седла. К его удивлению, это оказалось даже сложнее, чем забраться в него. Ноги совершенно не слушались, словно за время путешествия кто-то набил их мокрыми опилками.
Спрыгнув на землю, он едва не упал. Острая боль пронзила бедра и колени, заныл копчик.
– Что за удальца привез ты нам, конунг? – спросил у него за спиной язвительный голос. – Он, как я погляжу, еле на ногах стоит…
Повернувшись, Ивар увидел перед собой высокого викинга. Рыжие волосы его курчавились, точно ягнячий мех, а в необычно темных глазах тлела искра насмешки.
– Это Ивар, – ответил Лед бесстрастно. – Он поплывет с нами.
– Гм… – Курчавый скривился, точно ему дали понюхать нечто неприятное. – Надеюсь, что он умеет обращаться с мечом лучше, чем моя бабушка! Иначе придется его оставить!
Грянул дружный хохот.
Ивар посмотрел на насмешника с неприязнью.
– Не обращай внимания, – сказал подошедший Арн-вид. – Это Нерейд Болтун. Для него насмехаться – что для других дышать. Иначе он не может.
– Именно так, парень. – Рыжий Нерейд дружелюбно подмигнул. – Пойдем к костру, замерзнешь!
Только тут Ивар заметил, что холодный, насыщенный влагой ветер пробирает до костей. Дрожа, он отправился к костру, где с удивлением обнаружил, что не все из викингов вскочили, чтобы приветствовать конунга.
У самого огня, завернувшись в плащ, спал очень толстый человек. Мощный храп его порой перекрывал шум прибоя. Рядом с толстяком лежала боевая секира такого размера, что ей впору было рубить скалы.
– Так, – сказал Хаук, – Вемунд Боров, похоже, не рад меня видеть.
И что есть силы пнул спящего в задницу. Тот недовольно всхрапнул, но прошло некоторое время, прежде чем он зашевелился и, повернувшись на спину, открыл глаза.
– О, конунг, – пробурчал он, смешно причмокивая губами. – Хорошо…
И, повернувшись на другой бок, толстяк вновь захрапел.
– Этот конь дубравы Рагнарёк проспит! – заметил чей-то веселый голое.
Викинги захохотали, необычный кеннинг[1] пришелся им по вкусу.
– Ладно, чего стоять, несите пиво, – распорядился Хаук, окинув дружину взглядом. – И еще, дайте нашему новому соратнику плащ. А то он одет явно не по погоде…
К тому моменту когда совсем стемнело, Ивар получил теплый плащ на плечи, кружку, полную пива, – в руку и был усажен на бревнышко недалеко от костра. В огонь подкинули дров, и пламя взметнулось в ночь ревущим зверем. Толстяк Вемунд, не желая добавлять к прозвищу Жареный, отодвинулся от костра. Вскоре из темноты донеслось его равномерное похрапывание.
1
Кеннинг (букв.: «обозначение»), – поэтический перифраз, заменяющий одно существительное обычной речи двумя или несколькими словами. Кеннинги применялись в скандинавской и древнеанглийской героической поэзии для обозначения наиболее существенных понятий. Так, вместо того чтобы сказать «князь», употребляли выражение «даритель колец», распространенным кеннингом воина был «ясень сражения» и т.д. – Примеч. ред.