Дальние вершины «дымились», закутанные в полотнища снегопадов.
Несколько дней не могли отыскать подходящую бухту для ночлега, и оставались на воде даже ночью. Эрили рисовали на лбу дозорных руны, позволяющие видеть во мраке, после них голова разламывалась так, словно перепился нехорошего пива, а перед глазами двоилось.
Остров Годей показался ближе к вечеру – из холодного тумана выплыла приземистая громада длинного мыса, словно воины в боевом строю встали поверх него остроконечные скалы.
– Это он? – спросил Ивар, повернувшись к Арнвиду.
Сам так далеко на север никогда не забирался, а старый эриль, хоть и родился в Вестфольде, побывал везде, излазил все фьорды, в каждый закоулок заглянул от Асгарда до ледяной преисподней.
– Он, – буркнул Арнвид. – Уходим восточнее, там должна быть бухта…
Бухта показалась вскоре, узкая, извилистая, едва протиснуться кораблю, да еще удача, если весла не поломаешь.
– Давай, Гудрёд! – сказал Ивар, вглядываясь в темную воду. – Вперед! Вправо! Еще! Теперь прямо!
С обеих сторон нависли отвесные, мокрые утесы, источенные дырами, похожие на огромные ковриги хлеба. По днищу корабля что-то проскрежетало, заставив конунга поморщиться, но тут бухта расширилась, открылся пологий берег, впадающий в море ручеек, и рядом с ним – старое кострище.
Здесь останавливались, и неоднократно, но последний раз, похоже, еще в прошлом году.
– Табань! – приказал Ивар, первым прыгая через борт.
Вымок до пояса, но не обратил на это внимания, зашагал к суше, глядя по сторонам и держа руку на мече. Кто знает – вдруг Годей не так безлюден, как кажется на первый взгляд?
По сторонам высились скалы, дальше виднелся лесок, не особенно густой, но достаточно большой, чтобы в нем нашлись дрова.
– Давненько я тут не был, – сказал вставший рядом с конунгом Арнвид.
– Лет сто? – донесся позади ехидный голос Нерейда.
– Ну сто не сто… – старый эриль закашлялся, поправил висевший на поясе меч. – Но давно. На ночь выставим удвоенные дозоры, а к кургану отправимся завтра утром, в темное время туда сунется только безумец.
Ивар кивнул – все верно, во мраке колдуны особенно сильны, а мощь светлых асов, наоборот, слабеет.
– Нерейд, Кари, – скомандовал он, – берите молодых, и за дровами, Скафти, займись ужином…
Глава 3. Мертвый колдун
Ночь пала на остров, как черная сова на мышь.
Только что можно было разглядеть вход в бухту, лес, вершины гор за проливом, на материке, а в следующий момент все исчезло, залитое густой тьмой. Ивар выругался, даже пощупал глаза, проверяя, на месте ли они, и замер, когда из мрака прикатился раскатистый, злобный вой.
Очень похожий на волчий, но лишь похожий.
– Отродье Фенрира… – сказал Ингьяльд, лапая рукоять меча.
– Пока горят костры, они не осмелятся напасть, – прокряхтел Арнвид.
Дров натаскали много, и пламя полыхало мощно, ровно, не желая отдавать тьме небольшой пятачок рядом с вытащенным на берег драккаром. Идущее от огня тепло перебивало промозглый холод, которым тянуло от воды, вверх летели сонмища алых искр, прошивали серый туман.
– Все слышали?! – спросил Ивар, поглядывая на молодых воинов.
Опытным, что дрались и с чудовищами, и с богами, все едино – уснут и в гостях у Хель, и в нужнике йотуна. Те же, кто в дружине недавно, начнут вздрагивать, ежиться от страха, вглядываться в ночь, а утром встанут с тяжелой головой и вялостью в мышцах, с какой в бой лучше не соваться.
– Ложитесь, – сказал конунг. – Первыми на страже я, Ингьяльд и Хакон с Бугров.
Названный воин поначалу сгорбился, но затем гордо выпрямился, показывая, что готов. Его взяли на драккар два года назад, когда стояли в Бьёргюне, и гибкий уроженец Хёрдаланда показал себя хорошо – где не хватало силы, брал быстротой, когда не доставало воинского умения, одолевал хитростью.
Дружинники укладывались, ворчали, Нерейд вертелся, как змея на сковороде, но постепенно все угомонились. Стало тихо, но ненадолго, засвистел носом Арнвид, потом донесся раскатистый храп Кари.
– Они рядом… – прошептал Ингьяльд, вскидывая голову, и в тот же момент вой прозвучал вновь, уже близко.
В нем звучала хищная радость, и злоба, какой не испытывает обычный зверь.
За кругом света возникло движение, тьма зашевелилась, в ней мягко запрыгали огромные тела. Клацнуло что-то по камням, блеснул огромный глаз, сверкнули зубы в исполинской пасти, донесся запах мокрой шерсти.
– Может, еще дров подбросить? – спросил Хакон.