Конунг же спокойно ел, поглядывал по сторонам, и слушал.
Здесь не Бьёргюн, не Конунгахелла и не Арос, где викингов – как ворон на дохлой корове, тут с ними вряд ли затеют драку или попытаются ограбить, но выяснить, кто они и чего хотят, попытаются.
Успели покончить с мясом, когда в таверну вошел местный херсир, высокий, мощный, в подбитом соболем плаще.
– А ну отсядьте! – рыкнул он так, что колыхнулось пламя факелов, и захмелевший Тормод с дружками начали поспешно выбираться из‑за стола.
Херсир уселся на освободившееся место, лавка скрипнула под весом двух явившихся с ним здоровенных телохранителей. Три пары глаз впились в лицо Ивару – понятно, что он тут старший, с ним предстоит разговаривать.
– Кто такие будете? – спросил херсир.
– Звать меня Ивар Ловкач, – сказал конунг. – Угощайся, отведай нашего пива…
– Ловкач? – херсир отпрянул, посмотрел с недоверием – наверняка слышал, что есть такой вожак викингов, и о походах его, но представлял того огромным и страшным. – Ты?
– Он-он, – подтвердил Арнвид. – Или не веришь? Думаешь, что мы врем?
– Ну, верю… – херсир чуть смутился, затевать свару не хотел. – Куда направляетесь, что у нас надобно?
– На север, – сказал Ивар. – Хотели бы драккар починить, да и купить кое-чего.
Рассказывать, куда и зачем они идут, не собирался – не поймут, а если и поймут, то неверно, решат, что знаменитый морской конунг обманывает, или вместе со всей дружиной сошел с ума.
– На север? – херсир выпучил глаза, подвигал светлыми, будто выгоревшими бровями. – С финнами торговать? Это можно, только не забудьте, что тут всем я заправляю, и что без пошлины на юг ни один корабль не уходит…
Все ясно – каждый хозяин под себя все, что рядом, гребет, и этот не исключение.
– Мы не торговцы! – высокомерно бросил Нерейд, вздернув подбородок. – Неужели не видно?
– А мне все равно, видит Херьян, – сказал херсир. – Ладно, оставайтесь пока, располагайтесь, потом разберемся, что вы за заброды.
И он, тяжело поднявшись, затопал к дверям таверны.
– Так, этот сюда! Осторожнее, разрази вас Мьелльнир! – Ивар командовал, а дружинник растаскивали по драккару, распихивали по свободным местам коробы с острым сыром, ящики с сушеной рыбой, бочки с пивом. – Выронишь за борт, я тебя следом отправлю!
Последняя фраза относилась к Кари, в огромных ручищах которого бочонок выглядел кружкой.
Обнаженные по пояс, взмыленные воины сновали туда-сюда, сходни громыхали под ногами. Расположившийся около рулевого весла Арнвид с интересом наблюдал за суетой, время от времени влезал с советами, его посылали, но вежливо – все же эриль, да и не молод.
На берегу торчали зеваки из местных, стояли, разинув «клювы».
В гавани Трандарнеса драккар с Кровавым Глазом на парусе простоял полтора суток. За это время смогли привести в порядок борта и днище, сделать новую мачту и обойти местных торговцев. Ивар приобрел теплой одежды на всю дружину, и продуктов столько, что хватит на месяц плавания.
Поглазеть на корабль успели все жители крохотного городка, пару раз являлся херсир с телохранителями, но в разговоры больше не вступал, смотрел издали. В таверне, как выяснил пронырливый Нерейд, начали болтать, что морской конунг идет добывать клад, запрятанный то ли асами, то ли Велундом на одном из северных, вечно закованных в лед и снег островов.
Ивару эта болтовня не нравилась, но пресечь ее не смог бы и Один, явись он в Трандарнес.
– Последний, – прогудел Кари, затаскивая на борт огромный ящик.
– Хорошо, – сказал Ивар. – Наконец-то мы уберемся из этой вонючей дыры. Эй, все к бортам!
Один из зевак со всех ног побежал прочь, понесся вдоль берега гавани.
Дружинники навалились, и нагруженный драккар, тяжелый, словно нажравшийся рыцарей дракон, лениво пополз к воде. От деревянной туши пошли в стороны волны, колыхнули плававший в гавани мусор, запах рыбьих кишок стал сильнее.
Ивар взобрался на борт последним, подумал, что когда-то это выходило куда ловчее, что рано или поздно придет час, когда он не сможет водить дружину, и придется осесть на берегу к радости Рагнхильд…
– Весла на воду! Вперед, во имя Одина!
Едва не задели носом одно из рыбацких суденышек, на нем появился хозяин с мечом на поясе. Говорить ничего не стал, но проводил чужаков взглядом мрачным, словно ворота в Хель, сплюнул за борт.