7
— Так вот вы где! — с облегчением воскликнул Мартин. — Я искал вас повсюду, чтобы сказать вам… Что с вами, вы плачете?
— Ничего подобного! А впрочем… Все равно этого не скроешь.
— Что все-таки случилось? Вас кто-то обидел? — в голосе Мартина зазвучали угрожающие нотки.
— Мартин! Прошу вас, не требуйте объяснений, — с трудом подавляя рыдания, едва слышно ответила Дебора.
— Не могу видеть вас в слезах. Что происходит, черт побери?
Он подошел к ней и осторожным движением смахнул пальцем со щеки слезу.
— Я не могу рассказать вам всю правду, — глотая слезы, прошептала Дебора, — но и врать тоже не хочу.
В ней боролись два противоречивых желания. С одной стороны, ужасно хотелось, чтобы Мартин понял ее состояние и помог ей преодолеть охватившее ее отчаяние. С другой стороны, она боялась проявить слабость, ей не хотелось выглядеть беспомощной. В конце концов желание опереться на сильную мужскую руку победило.
— Пожалуйста, сделайте то, о чем я вас сейчас попрошу? — низко опустив голову и избегая вопросительного взгляда Мартина, произнесла Дебора. — Обнимите меня. Просто обнимите и постойте со мной так некоторое время.
Не говоря ни слова, Мартин заключил ее в объятия. Дебора прижалась к его груди и с облегчением закрыла глаза. Она слышала биение его сердца, и эти ритмичные сильные удары действовали на нее успокаивающе. Так же как и тепло его тела, которое она ощущала сквозь тонкий шелк рубашки.
Ощущение страшного одиночества постепенно покидало Дебору.
— Знаете, — успокаиваясь, сказала она, — мне с вами удивительно хорошо. Когда вы рядом, я почему-то чувствую себя в полной безопасности.
— Правда?
— Да.
Она почувствовала, как Мартин вздрогнул. Потом еле слышно сказал:
— Помню, как в одном маленьком городке негодяи изнасиловали, а потом пристрелили молодую женщину. Никогда не забуду ощущения собственной беспомощности, которое я тогда испытал. И сильнейший гнев.
Дебора опустила лицо на его грудь. Что можно было сказать? Как найти слова, способные снять с души человека накопившуюся тяжесть? Поэтому она просто прижалась к Мартину всем телом, стараясь этим прикосновением выразить то, что было невозможно передать словами.
Затихающий ветер тихо шевелил листья деревьев. Где-то совсем рядом в кустах защебетала птица. Мартин ослабил объятия и, изучающе посмотрев на нее, сказал:
— Вот теперь вы выглядите получше.
— Благодарю вас за то, что вы поддержали меня в трудный момент, — ответила Дебора. — И за откровенность тоже, — добавила она. — Я имею в виду ваш рассказ о той женщине.
— Конго так далеко отсюда.
— Воспоминания преследуют человека, где бы он ни находился. Воспоминания и кошмары.
— Я рад, что вам стало лучше, — закрыл тему Мартин.
Его профессия — спасать человеческие жизни, думала Дебора. Как же это, наверное, тяжело видеть страдания и даже смерть людей и быть не в состоянии помочь им.
— Конечно, я понимаю, что нелепо сравнивать тот случай, о котором вы мне рассказали, с моим нынешним состоянием, — сказала она, — но вы даже представить себе не можете, как мне помогли. Хочу, чтобы вы знали об этом.
— Тогда разрешите мне тоже поблагодарить вас.
Дебора подняла голову и посмотрела на Мартина. Так получилось, что в этот момент он наклонился, чтобы взглянуть ей в глаза. Случайно и в тоже время совершенно естественно их губы встретились и слились в долгий поцелуй. Затем его рот начал медленное путешествие вниз по ее шее. Нащупав языком пульс, Мартин остановился, прислушиваясь к его учащенному биению.
Погрузив пальцы в его густые черные волосы, Дебора обеими руками крепко сжала голову Мартина. Казалось, никакая сила не оторвет ее сейчас от этого мужчины. Исходящая от него сила переливалась в Дебору, придавая ей мужество и возрождая к жизни. Она предчувствовала, что в ее жизни грядут большие перемены, что она никогда больше не станет руководствоваться советами и наставлениями матери, что единственным ее компасом будут теперь собственные чувства и разум.
С террасы доносились звуки скрипки, игравшей зажигательную жигу, и топот танцующих ног. Губы Мартина вновь требовательно потянулись к ее губам, и в тот момент, когда Деборе казалось, что она вот-вот растает от испытываемого ею наслаждения, она скорее догадалась, чем услышала его шепот:
— Как бы мне хотелось, чтобы вся эта вечеринка испарилась. Один только раз нам удалось побыть вдвоем наедине, и то это было на пустоши, а так нас все время окружают какие-то люди. Самое правильное нам сейчас было бы заняться любовью. Прямо здесь, не сходя с места, и делать это до полного изнеможения.