— Может быть, хватит играть в прятки? — огрызнулся Ламберт. — Мартин должен срочно ехать в Соединенные Штаты. Ему предложили великолепную работу в одной из престижных американских клиник. Если он согласится, то все его финансовые проблемы будут решены раз и навсегда.
— Как вы могли скрыть это от меня, — возмущенно воскликнула Дебора. — И вообще, почему вокруг вас все время какие-то тайны? Если бы не вчерашняя вечеринка, я так и не узнала бы, где вы служили, и эту историю с Финли. Зачем вам эта маска сильной личности, хранящей многозначительное молчание?
— Мартин! Мешай смолу, а то она загустеет, — прервал ее излияния Ламберт, и Мартин послушно наклонился над котлом.
— Я оставлю вас на минуту, — начиная успокаиваться, сказала Дебора. — Мне надо зайти в дом. Когда я вернусь, вы, Мартин, должны будете сказать, хотите ли все еще поехать со мной завтра на озера или нет.
— Могу ответить сразу: хочу, — охотно подтвердил тот. — Извините, Деб, но как-то до сих пор не было подходящего момента для откровенного разговора.
Возмущение Деборы было столь велико, что виноватый вид Мартина ее совершенно не тронул. Она не чувствовала себя готовой простить его.
— Надеюсь, завтра у нас появится возможность для такого разговора. В противном случае между нами все будет кончено, — напуская на себя суровость, предупредила она.
— Давайте встретимся в восемь часов утра, — предложил Мартин.
— Хорошо, — сухо согласилась Дебора и, обратившись к Рей, уже совершенно другим тоном добавила: — Извините, я пришла за кастрюлями Камиллы. Ей не в чем приготовить обед.
Разумеется, это было полуправдой. Просто ей не хотелось задерживаться в доме Норманов, поскольку Рей наверняка стала бы расспрашивать ее о личной жизни. Кроме того, она хотела отложить выяснение отношений с Мартином на завтра, когда рядом не будет свидетелей. Уж очень было неприятно делать ему выговор в присутствии других людей.
Перед тем как вернуться в дом Камиллы, Дебора поднялась на вершину холма, чтобы полюбоваться видом на море, покрытое белыми барашками пены.
Почему же ее так огорчило известие о том, что Мартин собирается в Америку, думала Дебора, сидя на гранитном камне. Сама она тоже скоро уедет в Бельгию, так что какая разница, за сколько тысяч километров от нее будет находиться этот мужчина.
Может быть, все дело в том, что Исландия и Мартин прочно ассоциировались друг с другом в ее сознании. Она часто думала, что Мартин не случайно родился именно здесь, на этом суровом острове. Грубые черты его лица, мощная фигура как нельзя лучше соответствовали суровым, по-своему прекрасным пейзажам этой страны.
И все-таки почему он такой скрытный? Зачем было делать тайну из того, что он собирается уехать в Штаты и в Исландии находится только проездом? Как умело он выяснил все у Деборы, при этом не сказав о себе ни слова.
А между тем совершенно очевидно, что жизнь Мартина была полна приключений. Не раз он рисковал жизнью. Теперь понятно, почему он так мгновенно и решительно реагировал на ее внезапное появление на пустоши. В его работе малейшее промедление могло привести к гибели.
Дебора не сердилась на Мартина за то, что тот не рассказал ей историю спасения Финли.
Она понимала, что он просто боялся выглядеть хвастуном. Вопрос в том, что Мартин вообще ничего о себе не рассказывал.
Ее отец тоже не любил говорить о своей работе, и мать никогда о ней его не спрашивала. В семье исходили из того, что все это чисто мужское дело, в которое женщинам не надо совать свой нос. Но Дебора принадлежала уже к другому поколению женщин. У нее вызывали отвращение любые попытки что-либо скрыть от близкого человека. Близость и скрытность, считала она, несовместимы. Они взаимно исключают друг друга. Именно потому не сложились у нее отношения с Ламбертом и его женой, что их разделяла тайна. Тайна ее происхождения.
Но если она сама не захотела раскрыть Мартину эту тайну, то как же можно требовать, чтобы он рассказал ей все о своей жизни. Все-таки она лицемерка. Нельзя же подходить ко всему с двойными стандартами. Конечно, с ее стороны было бы разумным позвонить Мартину и сказать, что никуда она завтра с ним не поедет.
Так и не придя ни к какому решению, Дебора поднялась с камня и пошла к дому Камиллы.
В тот же вечер они с новой подругой были в гостях в одном доме, где их угощали блюдом, приготовленным из оленины. Хотя в гостиной стоял телефон, Дебора так и не решилась набрать номер Мартина, чтобы отказаться от поездки. На следующее утро ровно в восемь она шла по тропинке, ведущей к дому Норманов. За плечами у нее был рюкзак, на носу темные очки.