Незнакомец поднял голову:
— Ружье, говоришь, есть? Где? Покажи!
— Э-э! — догадался Фалеев. — Так тебе не билет, а ружье надо! Ловко! А вот я сейчас вызову кого следует…
Но вместо того, чтобы вызвать кого следует, он начал быстро прятать в стол выпивку и закуску. Глаза незнакомца тем временем обшарили каморку и отыскали ружье. Оно стояло дулом вниз за длинной скамейкой. Фалеев перехватил взгляд незнакомца. Они кинулись к ружью одновременно. Незнакомец схватился за приклад, старик — за ствол. В пылу борьбы они не заметили, как еще сильнее качнулась пристань, и кто-то тяжелый прошелестел вдоль ограждений в самый темный угол причала. Первым почуял неладное незнакомец.
— Стой! — сдавленно вскрикнул он. — Все! Опоздали! Здесь оно!..
— Какое оно? — шепотом спросил Фалеев.
— То самое, — тихо ответил незнакомец.
Глаза его округлились. Лицо снова стало белым.
— Пропали мы, дяденька…
— Пропали? — повторил Фалеев, кинулся к двери и запер ее на щеколду. — Не-ет, это мы еще успеем — пропадать-то…
В глазах незнакомца вспыхнула надежда. Фалеев схватился за телефон.
— В милицию, в милицию звони, дяденька!
— Кого учишь?.. — Фалеев завертел диск.
Милиция, однако, не ответила. Не ответил и клуб. На третий звонок — в поссовет — откликнулись. Не успел Фалеев приступить к длительным и детальным объяснениям, как в поссовете все поняли. Отряд добровольцев, укрепленный двумя дружинниками и одним милиционером, на двух уазиках и председателевом личном Запорожце выехал к пристани.
Автомобили перекрыли выход с пристани. Добровольцы, вооруженные чем попало, от охотничьих ружей до кривых стартеров, высыпали на берег. Председатель Колмогоров шепотом отдавал команды. Вспыхнули фары, фонари-«прометеи» и другие осветительные средства, оказавшиеся под рукой. Пристань ярко вырисовывалась на фоне густо-черной реки. Колмогоров поднял громкоговоритель:
— Тараканов Петр Иванович! Вы меня слышите? Если слышите — немедленно покиньте пристань!..
Сильный — до звона в ушах — звук раскатился от берега до берега.
— Тараканов! Выходите, елки-палки!
Снова звучно гукнуло над рекой.
Между тем на дороге от поселка появились огни. Посельчане, прослышав про облаву, спешили к берегу. Толпа добровольцев росла на глазах. Большая часть столпилась возле автомобилей, остальные рассыпались вдоль речного откоса.
— Тараканов Петр Иванович! Не выйдете добровольно — примем меры!..
Но пристань безмолвствовала.
А толпа все прибывала. Вниз, к пристани, никого не пускали. Там и сям в толпе ширкали спичками, в темноте теплились огоньки папирос.
Заслышав сзади говорок, председатель обернулся, разглядел множество людей и аж присел.
— Что за народ, елки-палки? — зашипел он. — Разогнать по домам!
Группа добровольцев во главе с совхозным трактористом по прозвищу Рупь-пятнадцать полезла наверх.
— Разошлись бы, граждане!.. — свистяще зашептал Рупь-пятнадцать. — Работать мешаете, гипнотизера спугнете!..
В толпе сдержанно пыхали папиросами.
— Где ж ваша сознательность, а? — Рупь-пятнадцать лавировал меж темных фигур.
— Дома лежит, за печкой, — громко произнес какой-то, судя по голосу, здоровенный парень. Кто-то прыснул. Рупь-пятнадцать разозлился и, приметив невысокого, безобидного с виду человека, захрипел:
— Ты чего сюда приперся? Чего встал? Выставка тут тебе?
— А я что? — возразил было мужик.
— Поговори мне еще! Мотай давай отсюда!
— Да ты что пристал?
— А то! Не прикидывайся дурачком-то! Мотай, говорят тебе!
Мужик затерся в толпу. Толпа неодобрительно пыхала папиросами.
Между тем председатель, так и не дождавшись ответа с пристани, решил начать штурм. Нескольких добровольцев возглавил милиционер Москаленко. Сам Колмогоров пошел в арьергарде.
Не торопясь, по одному, по шатким сходням перебрались на пристань, разделились на два отряда: один двинулся вправо, другой влево, вдоль ограждения. Председатель остался с двумя вооруженными охотниками в центральном проходе — для прикрытия.
Некоторое время были слышны шаги добровольцев. Потом затихли и шаги. Лишь сонная волна журчала под пристанью. Томительное ожидание, и, наконец, испуганный вопль:
— Вот он!! Нашел!..
Председатель рванулся на крик. Там, где в служебные помещения с торца пристани вел узкий коридорчик, возбужденно толклись люди. Подбежав, председатель глянул в освещаемый фонарями коридорчик и попятился: прижавшись к дощатой стенке плоской спиной, в нелепой позе замерло громадное бурое членистоногое. Оно не шевелилось, лишь подрагивали длиннющие — до пола — усы.