— К сожалению, не слышал. — Яну стало неловко. — Но это, наверное, хорошо, что она дочь известного поэта.
— Может, он известный для французов, шведов, итальянцев и тому подобных. Для нас он просто выродок!
— Как же так?
— Вот так. Когда-то мы проводили большую акцию под названием «Украшаем Подлесную». В рамках этого проекта все устанавливали металлические заборы на кирпичной основе. Только поэт отказался. Заявил, что обшарпанный деревянный забор, который на одном честном слове держится, больше соответствует его внутреннему миру, поэтому он ничего менять не станет. Как вам это?
— Поэты — люди особенные, — сказал Ян. — Может, он действительно больше соответствует…
— Но не нам! Его забор нам всю улицу испортил. Кроме того, знаете, что он сказал о нас в газете?
— Что?
— Что у нас психология быдла. Там так и было написано: БЫДЛА! Нет, вы меня извините, но дочка этого негодяя не может стать «Мисс Подлесная»!
— Но она самая красивая!
Пани вице-председатель побагровела.
— Никакая она не красивая! — крикнула она. — Ни она, ни этот ее мерзкий папаша! Это мы красивые! МЫ! ВАМ ЯСНО?!!
— Ясно, — сказал Ян.
Он встал и пошел к двери.
— Мне надо пройтись, — сказал Ян. — Я еще не совсем здоров.
— Прекрасно! Прогуляйтесь и подумайте. Мы вас ждем на пончики. Только поторапливайтесь, публика ждет решение жюри.
Ян сбежал по ступенькам и вышел в ночь. Он повернул направо, затем налево и вдруг увидел слабо освещенный перрон.
Десять минут спустя пригородный поезд мчал его в Варшаву. За окном мелькали населенные пункты, но Яна они не интересовали. Казалось, он спит, но Ян все еще любовался стройной рыжеволосой девушкой с огромными серыми глазами.
Глава двенадцатая
ФЕНАКТИЛ
Тедди Кошикевич, как всегда, не подвел друга. Он не спрашивал Яна о произошедшем в Подлесной. Яну тоже не хотелось говорить об этом с Тедди. У обоих были другие мысли в голове.
Боб решил использовать Яна в рекламе нового кондиционера для деликатных тканей. Средство называлось «Венера», что, разумеется, навевало ассоциацию с богиней любви. Для рекламы этой жидкости в других европейских странах привлекались женщины. Но Боб настолько поверил в возможности Яна, что и представить себе не мог, чтобы кто-то другой рекламировал новый продукт «Би-си-би».
Идея была банальная: Ян, стоя перед камерой, держит в руках упаковку и говорит: «„Венера“ — жидкость любви». И улыбается. Все.
Съемки заняли около двух часов, никто особо не напрягался, потому что заранее было известно: улыбка Яна сделает свое дело. После монтажа (которого почти не было) Тедди полетел отдохнуть на Сейшелы. А Боб, как обычно, уселся с бокалом виски в своем кабинете и стал ждать информацию из магазинов.
Однако на сей раз телефон молчал. Боб какое-то время думал, что внештатники стараются собрать для него более точные данные и поэтому откладывают звонки. Но через сорок минут он не выдержал и начал звонить сам.
— Ну как?! — рявкнул он на первую девушку, до которой дозвонился. — Почему не звонишь, черт побери?!
— Не идет… — слабым голосом промямлила та.
— Что значит: не идет? Как это?
— Никто не покупает «Венеру».
— Как это никто?!
— Я уже здесь два часа стою, и никто не взял ни одной упаковки.
— Ни одной?!
— Вот именно. Другие средства покупают, а «Венеру» нет.
Фестон положил трубку. Он почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Но пересилил себя и продолжил звонить другим консультантам. Дела обстояли хуже некуда. В Варшаве, Кракове, Лодзи, Познани и Вроцлаве никто не покупал кондиционер для тканей «Венера».
Боб стал звонить директорам гипермаркетов, умоляя их снизить цены, установить рекламные плакаты, словом, сделать все, чтобы предотвратить катастрофу. Через полчаса «Венера» была самым дешевым средством на рынке, но, даже несмотря на это, кондиционер никто не хотел брать.
Боб заперся в своем кабинете и решил, что должен немедленно застрелиться. В ящике его стола лежал пистолет, но ему вдруг стало себя жаль. Вместо этого он достал из бара весь запас виски и напился как свинья.
Узнав о провале, Тедди незамедлительно вернулся в Варшаву. В самолете он слушал Пата Метени и вышел в «Окенче» лишь слегка бледный и в состоянии легкой меланхолии. Сразу же из аэропорта поехал в агентство, ни с кем не разговаривая, прошел в своей кабинет и вставил в видеомагнитофон кассету с рекламой. Тедди посмотрел запись один раз, второй, третий, четвертый, остановил пленку на финальной улыбке Яна, долго смотрел на изображение и вдруг все понял.