— Очень приятно, — сказал Ян. — Но если говорить о функционировании…
— Только не жалуйтесь, дорогой друг. Вы выиграли приз в лотерею, и не раз, а два. По правде говоря, так не бывает. Браво! Поздравляю!
— Спасибо.
— Что вас к нам привело?
— Я хотел бы увидеться с Профессором. Он еще здесь?
— А где же ему еще быть? Старый безумец. Нет, я не злорадствую… Конечно, он здесь, только теперь в другой палате, в самом конце коридора. Там немного темновато, но он доволен. Утверждает, что обрел покой, необходимый для размышлений. Я в эти его размышления, ясное дело, не верю…
В дежурной раздался звонок и послышался женский голос:
— Пан доцент, вас просят спуститься на второй этаж!
— Что за жизнь! — воскликнул Красуцкий. — Слышали, дорогой мой? Я у них как мальчик на побегушках. Последняя дверь направо. Этот старый чудак, насколько мне известно, как всегда, сидит там над своим Шекспиром.
Доцент Красуцкий поспешно пожал руку бывшему пациенту и ушел. В отделении было тихо. Лишь откуда-то из глубины Ян услышал голос, как ему показалось, пана Поняка:
— Бедный Том, что ест змей и ящериц, пьет стоячую воду, глотает крыс. Бедного Тома бесы секут на пустом поле, сажают в темницу и мучат ночью. У него есть три кафтана для спины, шесть рубах для тела, лошадь для езды и ружье для охоты.
Двери были приоткрыты. Ян заглянул. Профессор лежал на кровати, положив руки под голову, и задумчиво смотрел в потолок. В ногах примостился пан Поняк в помятой, запачканной пижаме. На его коленях лежала книга в твердом темном переплете, и монотонным, усталым голосом он читал фразу за фразой.
Увидев Яна, пан Поняк прервал декламацию, а Профессор оторвал взгляд от потолка и заинтересованно посмотрел на гостя:
— Неужели это наш пан Ян?
— Собственной персоной, — сказал Ян, входя в палату и садясь на указанный Профессором стул.
— Добро пожаловать, наш знаменитый пан Ян — предмет многочисленных научных симпозиумов, талисман политиков, тайная любовь домохозяек, головы которых настолько забиты покупками и барахлом, что без отбеливателя они не в состоянии ясно взглянуть на мир. Приветствую, дорогой коллега. Что тебя к нам привело?
Ян смутился.
— Я хотел бы, — сказал он, уставившись в выцветший, бесцветный линолеум. — Хотел бы здесь остаться…
— Должно быть, временная депрессия на почве слишком больших успехов. Я слышал о таких случаях. А ты, Поняк?
Пан Поняк кивнул головой в знак того, что он тоже слышал.
— Я бы хотел… остаться здесь навсегда… — повторил Ян.
— А что бы вы здесь делали, черт возьми?
Яну стало стыдно.
— Хотел бы… стать вашим учеником и ассистентом, пан Профессор.
И Ян рассказал обо всем, что с ним произошло. Шекспировед задумчиво смотрел на него.
— Да… — наконец сказал он. — Дело непростое… Да что там говорить, чертовски трудное…
— Что же тут трудного? Схожу на склад, выберу себе пижаму…
— Не получится. Вы не пациент. Вам не полагается ни пижама, ни фенактил.
— Почему?
— Согласно общепринятому мнению, вы здоровы.
— Но я не здоров.
— Конечно, здоровы. Вы никогда не задумывались о том, что ваши соседи по улице Кручей также одиноки, брошены и испуганы? Может, в молодости они и не боялись, но с возрастом человека все больше охватывает страх. Нет, не только перед смертью. Перед всем. Но они ведь сюда не приходят, а сидят в своих в квартирах, дрожат, плачут в одиночестве, а потом умирают, и очень скоро о них забывают.
— Это жестоко.
— Безусловно. Сверх всякой меры. Но все возвращается на круги своя. Сейчас, хоть вы ничего и не помните, вы способны вести нормальную жизнь здорового человека. Но через год снова можете заболеть. Такое ведь с каждым может случиться, правда, пан Поняк?
Пан Поняк кивнул, но было видно, что он не слушает Профессора, а думает о своем.
— Если вы снова заболеете, вас привезут сюда. Теоретически такое возможно.
— И мы будем читать с вами Шекспира? Профессор откашлялся.
— Если быть искренним, то и здесь возникают определенные трудности. Как вы, наверное, уже заметили, Поняк принял отвергнутое вами предложение стать моим учеником. Он очень старается. Сейчас мы как раз работаем над «Королем Лиром», и я должен признать, что некоторые интерпретации пана Поняка весьма… весьма неожиданны. Это творческий, необычный подход.