- Вот где мы лежим! Неужели здесь действительно есть остров? И мы наткнулись на его подводную часть?..
Маленький худенький доктор пожал плечами.
- Вероятно, капитан. Иначе трудно объяснить аварию.
- Ничего не понимаю. Черт меня подери, все это произошло слишком быстро. Остров... здесь, в центральной части Полярного бассейна... невероятно!
Врач встал и, засунув руки в карманы белого халата, подошел к капитану. Бросив взгляд на дверь, он сказал вполголоса:
- Меня беспокоит профессор Кушицкий. Вчера я обратил на него внимание. Он стоял в проходе у маленькой ниши со счетчиком Гейгера. И вид у него был, как у собаки, которая доверяет только собственному носу. Он буквально обнюхивал прибор, словно чуя радиоактивность.
- Профессор Кушицкий?.. - удивился капитан. - А мне казалось, что он всегда в прекрасном настроении. После обеда еще раз приглашу всех в кают-компанию и поговорю о нашем положении:
- Да, капитан, это разумно. Слово ободрения часто действует лучше лекарств.
Врач направился к двери.
- Постойте, доктор, я пойду с вами. Хочу поговорить с Хандке.
Хандке, машинист и водолаз, лежал на койке и листал иллюстрированный журнал. Он был единственным больным на судне. В продолговатом помещении, освещенном лампами дневного света, стояли еще четыре пустые койки. Стены, окрашенные под слоновую кость, отражали свет. Казалось, что лазарет залит солнцем.
Увидев капитана, Хандке приподнялся и сел на койке.
- Ну, Хандке, как дела?
- Спасибо, капитан, чудесно. Если бы вы разрешили мне...
Врач предостерегающе поднял руку.
- Теми, кто лежит здесь, распоряжаюсь я. Двенадцать часов отдыха! И, пожалуйста, без пререканий.
- Ну вот, слышите, Хандке? Тут уж ничего не поделаешь. Не в моей власти разрешить вам приступить к работе. Скажите, приходилось ли вам в вашей водолазной практике переносить такой приступ глубинной болезни?
Хандке помолчал.
- Собственно... да. В самом начале моей работы. Я был еще молод и порядком самонадеян. Тогда я получил хороший урок. Но сейчас... на этот раз я не проявил никакого легкомыслия, капитан. Плохо действовал автоматический клапан. К сожалению, я заметил неисправность слишком поздно.
- Да, к сожалению, - тихо повторил капитан. - Это большой удар для нас. Теперь жизнь нас всех зависит от вас и вашего товарища. Сколько времени понадобится вам, чтобы заделать течь.
- Три, может быть, четыре дня. Конечно, если ничто не помешает.
- Да сохранит нас от этого Нептун! - изрек капитан. - Итак, от четырех до пяти дней, - из осторожности он увеличил срок. - Ладно, Хандке. А теперь отдыхайте и хорошенько выспитесь.
Он пожал руку водолазу и вышел из лазарета. В проходе остановился, повернул направо, поднялся по короткому трапу и толкнул дверь в механическую мастерскую. Там висели два жестких скафандра, очертаниями напоминавшие бутылку. Манипуляторы придавали им сходство с роботами - руки и ноги этих "роботов" состояли из пластинчатых колец. Скафандры были сделаны из нового синтетического материала, отличавшегося повышенной прочностью на сжатие, что позволяло спускаться на глубину, значительно превышавшую тысячу метров. Стеклянные иллюминаторы шлема обеспечивали свободный круговой обзор. Полый стальной кабель, в котором были заключены провода, подведенные к телефону, прожектору и сигнализационному устройству, соединял водолаза с судном. Разница в давлении на различных глубинах выравнивалась автоматически.
Капитан спросил механика, работавшего на токарном станке:
- Как дела? Все в порядке?
- Да, капитан. Скафандры готовы. Я тщательно проверил клапаны. Не понимаю, что могло случиться с Хандке. Перед каждым погружением мы все на совесть...
- Ладно, - прервал его Свенсон. - Я и сам знаю, что за люди у меня на борту. Где инженер Уваров?
- Должно быть, в машинном отделении.
Капитан спустился по трапу.
"Вход без защитного костюма означает для тебя..." Последнее слово заменял череп, нарисованный на узкой двери ослепительно белой краской. Открыть эту тяжелую, с толстой свинцовой прокладкой дверь можно было, только набрав определенную комбинацию цифр, как набирают телефонный номер. За дверью находилось машинное отделение. Атомный реактор - сердце исследовательского судна - в свою очередь был совершенно изолирован от машинного отделения толстой стеной из специального бетона.
Капитан нажал маленькую красную кнопку у двери. В машинном отделении прозвучал сигнал. Инженер прошел в переднее помещение, снял серебристо-серый защитный костюм и проверил свою одежду с помощью счетчика Гейгера. Только после этого он вышел к капитану.
- Вы оставили у меня на столе папку... - начал Свенсон.
- Да, капитан, наше положение ухудшается, хоть и медленно. У нас...
Инженер вдруг замолчал. К ним подошел техник.
- Капитан, вас ищет профессор Графф.
- Передайте, что я зайду к нему в лабораторию попозже, - сказал капитан и снова повернулся к инженеру.
- Пойдемте ко мне в каюту.
Капитан запер дверь изнутри, включил вделанный в стену электрический поглотитель табачного дыма, затем протянул инженеру портсигар. Свенсон принялся шагать взад и вперед по каюте - от стола с разложенными на нем картами к двери и обратно. Инженер тоже не стал садиться. Опершись о полку с книгами, он уставился на красный огонек своей сигареты. Немного помедлив, он поднял голову и сказал:
- Мы проверили запасы сжатого воздуха. Еще только девять раз мы можем выпустить и впустить водолазов через шлюзовую камеру.
Капитан резко остановился.
- Девять раз? - внезапно охрипшим голосом повторил он. - Это значит три дня...
- Да, три дня, - ответил инженер, затягиваясь сигаретой. - И ни одним выходом больше, иначе мы уже не сможем всплыть на поверхность.
Капитан опустился в кресло.
- Но... сжатый воздух...
- Случай с Хандке нам дорого стоил, - сказал инженер Уваров. - Мы потеряли много сжатого воздуха. К тому же водолазы потребляют воздуха больше, чем было предусмотрено. Надо смотреть фактам в лицо, капитан.
- О нашем разговоре никому ни слова. Вы понимаете... Я сегодня же поговорю с водолазами. Как обстоит дело с запасами кислорода? Хватит на несколько недель? Прекрасно!
Капитан встал.
- Теперь пойду в лабораторию к профессору Граффу.
Лаборатории были расположены на спардеке, одна за другой, и разделялись только стеклянными переборками. Здесь трудились ученые. Здесь изучались всевозможные находки, обрабатывались данные измерений, результаты наблюдений. Малоисследованные глубины приносили ученым богатые дары. Диковинные рыбы, редкие ракообразные, водяные пауки и растения заполняли аквариумы. На полках были аккуратно разложены образцы горных пород, добытые на морском дне. Длинными рядами стояли узкие стеклянные цилиндры, в которых находились споры и грибки.
Хлопот у ученых было по горло. Они изучали подводные течения, измеряли давление и температуру воды, вели наблюдения над магнитными явлениями и космическими лучами, достигавшими морского дна. Едва хватало времени на еду и сон. Каждый день, а то и час приносил новое. Дискуссии продолжались до поздней ночи.
Здесь ученые ни в чем не нуждались. Солнце заменяли лампы дневного света, на пищу тоже нельзя было пожаловаться. С помощью установки искусственного климата на судне поддерживалась нужная температура и влажность воздуха.
Профессор Графф сидел в своей маленькой лаборатории. Склонившись над микроскопом, он весь ушел в работу. Услышав шаги, ученый недовольно наморщил лоб и поднял голову, чтобы посмотреть, кто отвлек его от работы. Но морщины на лбу сразу разгладились, когда он увидел, что это капитан.
- А я вас разыскивал, господин капитан. У меня к вам просьба. С вашим помощником я не смог договориться.