Еще через десять минут он выходил из другого магазина, а потом из третьего. Он нес целый ворох подарков - цветы, конфеты.
"Теперь, - думал он, полный ожидания, - у нас начнется новая жизнь. Я буду к ней внимателен. Ведь ей пришлось так долго ждать! Но клянусь, скоро, очень скоро я возьму длительный отпуск, и мы вместе поедем к морю. Я должен загладить свою вину перед ней. Я твердо решил, и скоро она убедится в этом..."
По мере приближения к дому, Бракк все ускорял шаг. Перед калиткой он остановился на несколько секунд, огорченный тем, что в окнах нет света. Может, она на кухне? Он бесшумно запер за собой калитку. Недавно выпавший снег заскрипел под его ногами, когда Бракк пошел по дорожке палисадника. Он осторожно повернул ручку двери, вошел в дом. Сердце его гулко колотилось, когда он нажал кнопку звонка своей квартиры. Никто не открыл. Позвонил второй раз, третий... Он слышал, как дребезжит звонок в пустой квартире. Радостное возбуждение спало. Разочарованный, он положил подарки на площадку, вынул из кармана ключ и открыл дверь.
Прошло два часа. За окнами была уже темная беззвездная ночь. Бракк сидел в кресле в кругу света, очерченном абажуром торшера, и раздумывал, где же могла быть Вера. На шахматном столике лежал букет орхидей. Свет падал на целлофановую обертку, которую он начал было разворачивать, чтобы поставить цветы в вазу.
От переполнявшей его радости не осталось и следа, на смену ей пришло отчаяние. "Она посмеялась над моим письмом, - с горечью думал он, - должно быть, скомкала и сожгла!" И сейчас же отгонял эти мысли от себя. Скоро она вернется. Ждать осталось меньше, чем он уже прождал. Но время шло, а Веры все не было.
Внизу хлопнула дверь, послышались шаги. Отчаяния как не бывало. Бракка заполнила радость. Он прислушивался, затаив дыхание. Вот сейчас она откроет дверь. Но тут он сообразил, что, увидев с улицы свет в окнах, она бы обязательно узнала по входному телефону, кто в квартире. Может быть, это совсем не Вера? Он вышел на лестницу и увидел жившего над ними старого садовода.
- А, это вы, господин доктор?! - сказал тот, крайне удивленный. Он уже успел подняться на несколько ступенек выше, но теперь вернулся и протянул Бракку руку.
- Какая неожиданность, господин доктор. Ваша супруга, вероятно, будет жалеть, что уехала.
- Моя жена уехала? - спросил Бракк.
- Да, часов около трех. Я как раз стоял у окна и видел ее.
- Вы, случайно, не знаете, куда она уехала?
Старик пожал плечами и изобразил на лице недоумение.
Не выкладывать же сразу все как есть человеку, который ничего не подозревает! Прежде он был совсем другого мнения об этой хорошенькой молодой женщине. Но теперь-то ему известно, как часто она уходит из дому и как поздно возвращается. Он прекрасно разглядел того господина с усиками, который приезжал за ней на темно-синей машине.
- Нет, этого я не знаю. На ней был лыжный костюм, а в руке она держала чемоданчик. Машина пришла, как я уже сказал, около трех. Ваша жена села в нее, и они тотчас же уехали.
- Жена уехала не на нашей машине?
- Нет, это был большой темно-синий автомобиль. Он часто приезжает за вашей женой.
Готовность и обстоятельность, с которой говорил этот человек, была Бракку неприятна. Верно, старик постоянно торчит у окна и любит совать нос в чужие дела.
Бракк пробормотал что-то о некоем друге, заботам которого вверил жену, пожелал соседу спокойной ночи и скрылся в квартире.
Но, войдя в комнату, он вдруг остановился. Темно-синяя машина! Вздор! Как будто у одного Хегера такая машина. Он сел в кресло, но тут же вскочил. Нет, этого не может быть. Вера с Хегером! Не могу поверить! Он закрыл глаза, прижался лбом к оконному стеклу.
Старик сказал, что машина приезжала за ней уже не раз. Может, из Союза композиторов? Боже правый, у меня раскалывается голова.
Следуя внезапному побуждению, он бросился к телефону и поспешно набрал номер. Ему ответил хриплый мужской голос.
- Я бы хотел переговорить с господином Хегером, - сказал Бракк. Что?.. Нет дома?.. Отправился в горы на воскресенье?
"Она уехала в лыжном костюме", - вспомнил он и спросил, как ему разыскать доктора Хегера.
- Он часто ездит в горную гостиницу, попробуйте поискать там, прозвучало в ответ.
Бракк положил трубку. Стал быстро перелистывать телефонную книгу. Одна страница порвалась. Наконец нашел нужный номер.
- Гостиница? - Глубоко вздохнув, он заставил себя успокоиться. Скажите... у вас остановились господин доктор Хегер... и госпожа Вера Бракк?
- Минутку.
Бракк прижал трубку к уху, напряженно ожидая ответа.
- Вы слушаете? - ответил тот же голос. - Господин Хегер и дама остановились у нас. Но сейчас их нет в гостинице. Что-нибудь передать?
- Нет, спасибо. Я хочу сделать им сюрприз. Пожалуйста, не говорите, что к ним звонили.
Бракк, как слепой, добрел до кресла. Он чувствовал себя совершенно опустошенным. Его жена, его Вера - и Хегер!
Часы пробили двенадцать, но Бракк ничего не слышал. Он все еще сидел не двигаясь, бессмысленно глядя в окно на темное небо. Он не испытывал ни ненависти, ни желания отомстить, в его глазах отражалось лишь безграничное одиночество.
Под утро его стало знобить, разболелась голова. Он машинально поднялся, пошел в ванную и принял душ. Однако головная боль не унималась.
Между тем рассвело. Солнце выбилось из-за туч, начался новый день. Бракк подошел к своему письменному столу, на котором стояла фотография Веры. Потом посмотрел кругом, словно видел все это в последний раз.
Около девяти утра он ушел из дому, чтобы поспеть на ближайший самолет.
Бракк не мог примириться с разрывом, хотя и чувствовал, что он неотвратим. Каждый день он мысленно писал жене: "Мы должны поговорить друг с другом. Да, должны, так продолжаться не может. Я не нахожу себе места. Мне все безразлично - и моя работа, и я сам". Но все-таки не прикасался к бумаге и ручке, не решался...
Бракк брел по берегу, возвращаясь из котловины, где заканчивалась прокладка кабелей для излучателей инфракрасных лучей.
- А я-то верил в постоянство чувств, - тихо сказал он, словно обращаясь к кому-то. - Все обман. Все кончилось. Он остановился и посмотрел на море. "Как здесь мрачно, - подумал он, - недостает только собачьего воя".
Бракк направился к станции наблюдений за северным сиянием. Со времени возвращения на остров он склонялся повсюду, ища успокоения. Заходил в лаборатории и отделы, к которым обычно не проявлял интереса, проводил много времени в мастерских или просиживал по ночам с астрономами, наблюдая звезды. Он надеялся, что постоянная смена впечатлений поможет ему быстрее забыть Веру. Сосредоточиться он не мог ни на чем. Через силу выполнял он свои обязанности, стараясь, насколько возможно, перепоручить их своим сотрудникам. "Время - лучший целитель, как говорит пословица. Но исцелит ли оно меня?" - часто думал он.
Дверь на станцию наблюдений за северным сиянием оказалась запертой. Он остановился в нерешительности и безотчетно направился к аэродрому. Для этого времени года погода была очень мягкой. Термометр показывал минус семь, и метеорологи предсказывали дальнейшее потепление. Правда, в Арктике была еще ночь, но темному занавесу скоро предстояло подняться. Взойдет солнце - источник всякой жизни, и его миниатюрный двойник, созданный людьми, окажется ненужным на целые месяцы.
Уже несколько дней остров был окутан светящимся туманом. Он осаждался повсюду в виде сверкающих кристаллов. Лучи искусственного солнца с трудом пробивались сквозь туман, окрашивая лед и снег в странный желтоватый цвет. Когда Бракк достиг посадочной площадки, на ней было пустынно. Из-за опасности обледенения в этот день приземлился только один самолет, доставивший лишь самые необходимые материалы.
Бракк осмотрелся. Что ему здесь надо, зачем он сюда пришел? Он не знал этого, даже удивился, обнаружив, что стоит на краю летного поля. Скоро выключат солнце. "Солнце, - мысленно повторил он. - Энергия моих атомных батарей превратит остров в оазис. Пройдет немного времени, и котловина зазеленеет, зацветут деревья и кустарники. Да, я создал источники энергии для машин. Без энергии умрет солнце, умрет котловина".