– Деточка, как это у тебя получилось? – только и смог вымолвить биолог, дважды получив мат. – Ты обыграла гроссмейстера. Поздравляю. Хочешь ещё?
Кэли хотела. Чего нельзя было сказать о её противнике. После третьей проигранной партии посрамлённый гроссмейстер (и дёрнули черти за язык – признаться!) удалился из кают-гостиной под сдержанные смешки присутствующих. Остаток вечера Кэли с Леоной играли в шашки, в поддавки, с переменным успехом.
Часть 8. Эмоциональная компонента
Другая логика
Вечером Кэли с Леоной сидели в каюте Катеринки. На лицах андроморфов читалось торжество. Катеринке было стыдно, словно она сама придумала эту некрасивую месть, сама совершила поступок, за который сейчас испытывала неловкость. Между тем Леона и Кэли веселились вовсю, изображая в лицах, как биолог метался по шахматной доске, как улюлюкала кают-гостиная, как поздравляли Кэли…
Единственным, кто избежал наказания, был Золтовски. Хотя Катеринка рассказывала о нём подругам, обливаясь слезами. У биолюдей иная логика: Лех не делал ничего плохого, наоборот, целовал Катеринке руку, уважительно отзывался о её родителях (доказывать, что предки, жившие больше тысячелетия назад, родителями не являются, было бесполезно), называл герцогиней (доказывать, что герцогский титул в кают-гостиной звучал как издёвка, было бесполезно). И потому Лех Золтовски избежал наказания, хотя его стоило бы проучить. При мысли о том, как «проучили» бы поляка эти двое, Катеринку охватывало смятение. Наверное, Лех и вправду был к ней неравнодушен. Был и сплыл. Сделал из неё посмешище. Не надо ей такой любви, вообще никакой не надо…
Катеринка не привыкла делиться эмоциями и говорить о чувствах, и сейчас испытывала раздражение, которое старалась не показать. Кэли с Леоной, обладающие нечеловеческой интуицией (их мозг улавливал эмоциональную ауру собеседника), поняли, что пора прекратить разговор.
Они топтались на пороге и медлили. Катеринка шестым чувством поняла, что им не хочется уходить, и сказано ещё не всё. И заставила себя улыбнуться:
– Посидите ещё. Расскажите о чём-нибудь. А то всё спрашиваете, а сами ни о чём не рассказываете…
– Катеринка! Ты отличная девчонка. Настоящая. Не притворяешься и не лжёшь. Можно тебя попросить? Последний раз. Можно?
Катеринка энергично закивала, готовая исполнить любую просьбу, только бы она была последней, и Кэли с Леоной ушли, оставили её в покое. Ей надо подумать… Она опять что-то сделала не так. Вела себя неправильно – и с Лехом, и с Берни, и с Юозасом, которые добивались её любви… или домогались? Мама права, всё у неё не так как у людей… Вот и с любовью – не так…
Последняя мысль прозвучала вслух. Кэли с Леоной не удивились: если они могли чувствовать состояние собеседника, то почему не могла Катеринка?
– Вот ты говорила, что любишь Леха (Катеринка протестующее замотала головой). То есть, любила (Катеринка открыла рот, собираясь возразить). То есть, это он тебя любил. (Катеринка горестно кивнула, соглашаясь).
– Попробуй объяснить, что ты к нему чувствовала. Ты и сейчас чувствуешь. Я же вижу!
Леона ошибалась. Крутящиеся внутри водоворотом, стреляющие горячими искрами чувства, которые Леона ощущала как энергетические лучи («И не жаль ей энергию отдавать? Это расфокусирует внимание и ослабляет концентрацию, я бы поставила блок, а она почему-то не ставит…») – мысли Катерины были отнюдь не о Лехе…)
Как ты это делаешь?
– Попробуй объяснить словами. – Леона взяла её за руку. – У тебя пульс участился. И дыхание. Ты сейчас другая, другой человек. Как ты это делаешь?
– Я ничего не делаю, – растерялась Катеринка, не ожидавшая такого натиска.
Моментально уловив её раздражение, Кэли перехватила инициативу:
– У тебя уши розовые, это от смущения, да? Что тебя смутило? Ты красивая такая… Ты видела, как на тебя смотрят?
– Смотрят, потому что злятся. Они все на меня злятся. Придумывают всякие пакости, чтобы мне досадить. А я… – Катеринка всхлипнула и замолчала.
– А ты? Что ты чувствуешь к ним? Расскажи! – попросила Кэли, и что-то в её голосе заставило Катеринку поверить, что это не издёвка и не шутка. Кэли говорила всерьёз.
– Расскажи, как это – любить? Ну что тебе стоит! Никто не узнает, только Леона и я, и больше никто.
– Разве ты никогда не влюблялась?
– Никогда, – подтвердила Кэли. – И Леона никогда. Мы чувствуем дружелюбие. Это когда тебе с человеком комфортно и у вас с ним общие задачи, общая работа, или конечная цель. Если эти факторы отсутствуют – отношение будет нейтральным. Вот ты обиделась на весь свет, а за что? Нет, ты скажи, за что? Тебе же никто ничего не сделал. Так почему ты обиделась?