В ту минуту, когда они скрылись за поворотом, в Уголок въехал незнакомый автомобиль кремового цвета, нагруженный багажом, и Элис задержалась у калитки, чтобы посмотреть, где он остановится. Гости редко приезжали сюда в этот час, и утреннюю тишину нарушали только фургоны молочника и булочника. Она надела очки и увидела, что машина медленно проезжает по кругу, а шофер смотрит на номера домов. Машина остановилась. Внезапно перед Элис возникло бородатое лицо. Мужчина за рулем наклонил голову, словно с ним поздоровались, улыбнулся неторопливой улыбкой и приподнял шляпу с узкими полями. Несомненно, иностранец.
– Извините, сударыня, мою смелость, но не смогли бы вы сказать мне, не дом ли это мистера Холлоуэя?
– Нет, нет, – ответила Элис, с сожалением вспоминая, что на ней комбинезон. – Вам нужен дом напротив. Номер седьмой. За домом доктора Мелдрема.
– Спасибо. Большое спасибо, – и, снова улыбнувшись своей медлительной улыбкой, он добавил: – Какая красивая кошка!
– Да, не правда ли?
– Очаровательная картина, – но он смотрел не на Ли-Ли.
Элис смущенно засмеялась.
– Дом напротив, вы сказали? – Он оглядел «Лавры». – Простите меня, если я позволю себе сказать: очень жаль.
Элис вздернула подбородок, и он поспешно добавил:
– Видите ли, он очень похож на мой собственный навеки потерянный дом, а это так много значит для изгнанника.
Он снова улыбнулся ей той же интимной улыбкой, снова приподнял шляпу, и автомобиль медленно отъехал.
Элис не сразу отошла от калитки. Уже давно ни один мужчина не смотрел на нее таким взглядом.
Глава вторая
Длинные ноги Лиз в высоких сапожках мелькали над ступеньками вокзальной лестницы. Мартин, тяжело дыша, следовал за дочерью. Плечом к плечу они вскочили в поезд и опустились на свободное сиденье. Он совсем запыхался. Не следовало так бежать. Вот теперь закололо в боку.
Лиз развернула газету, и они продолжили чтение, которое вынуждены были прервать за завтраком.
Мартин пробегал глазами редакционную статью, не улавливая смысла. Разочарование стояло у него в горле, как застрявшая кость. На этот раз он был так уверен! Он так много и упорно работал, чтобы добиться этого назначения. Девлин говорил ему, что в Юридическом клубе его кандидатуру считают наиболее вероятной.
Он взвесил свои сильные и слабые стороны с такой же объективностью, с какой оценил бы показания свидетеля. Если взять все плюсы и минусы, он, во всяком случае, равен Маккормику. Как юрист он не хуже. «Нет, – сказал он себе с непривычной самоуверенностью, – гораздо лучше!» Да, бесспорно, Маккормик превосходит его как адвокат. Он в свое время тоже был принят в коллегию, но эта работа не пришлась ему по душе. Кроме того, к чему судье качества модного адвоката? Если бы он даже обладал актерскими способностями Маккормика, он считал бы себя не вправе пользоваться ими, чтобы воздействовать на присяжных, – ведь когда Маккормик выступает в суде, порой начинает казаться, будто ты смотришь кинофильм, а не присутствуешь при вершении правосудия. Само по себе такое актерство не противопоказано механизму судопроизводства и является его составной частью – той частью, за которую клиенты готовы дорого платить. Однако, на его взгляд, это не то качество, которое нужно хорошему судье.
Лиз спросила: «Ты кончил?» – и, когда он кивнул, перевернула страницу и сложила газету вдоль, чтобы им обоим было удобнее читать. Ему нравилось чувствовать ее рядом с собой. Он был уверен, что она переживает его разочарование так же горько, как и он сам, хотя она не сказала об этом ни слова.
Но так ли это? Она же еще ребенок и не способна понять, сколько лет он отдал своей работе. А ведь с того самого времени, как он решил избрать своей профессией юриспруденцию, в глубине его сердца постоянно жило честолюбивое желание когда-нибудь стать судьей.
Собственно говоря, эта мысль принадлежала его матери. Когда он решил стать юристом, она погладила его по руке и сказала: «Я очень, очень довольна, мой милый мальчик. Это такая достойная профессия, и я знаю, что благодаря твоим выдающимся способностям мне будет дана радость увидеть тебя в парике судьи».
Семя было посеяно. Все его успехи – и когда он был студентом и позже – казались ей ступенями, ведущими к этой цели. Она горячо интересовалась его занятиями, читала биографии прославленных судей, судебные отчеты в газетах, юридические журналы, которые он выписывал, и книги о самых знаменитых процессах (при условии, что преступление не носило сексуального характера).