Телевизор вновь издал режущие звуки, которые в этот раз изображали взрыв. Экран приковал к себе две пары глаз. Ликвидатор в игре расправился с человекоподобными монстрами и дошел до конца заводских помещений, где пришлось разрушить стену при помощи гранатомета. Пройдя в образовавшийся проход персонаж очутился в большом туннеле, который вскоре почему-то задрожал. С потолка сыпались камешки, а мусор лежавший на полу слегка подпрыгивал.
— Ну сейчас что-то будет… — заинтриговано прошептал Коля. — Наверное, главный злыдень.
Внезапно экран несколько раз ярко вспыхнул и навстречу ликвидатору выползло огромных размеров чудовище с десятком глаз, кучей отростков и дыр, источающих слизь. Мужчина нахмурился, рассматривая монстра.
— Это что такое?
— Гигаслизень! — тут же придумал ответ его сын. — Вот урод!
— Такого не бывает.
— Ты откуда знаешь? — бросил в ответ парень через несколько секунд. Он уже был занят уничтожением живого препятствия для перехода на следующий уровень.
— Не бывает таких больших. Откуда им взяться?
Экран мелькал взрывами, выстрелами, плевками слизи и оторванными конечностями. Фигурка ликвидатора прыгала по экрану, уворачиваясь от ударов монстра, и стреляла поочередно то автоматом, то гранатометом.
— В туннелях. Там же много места, — не отвлекаясь от игры парировал сын.
— Не не знаю. — с сомнением сказал мужчина и потер лоб. — Никогда о таких не слышал.
— Ты же на заводе работаешь. У вас там одни станки. Вот если б в ликвидаторах, тогда мог бы говорить.
Отец вновь нахмурился, переваривая колкость сына. Тот, словно чувствуя настрой родителя, на секунду отвлекся от игры, хитро посмотрел на отца и расплылся в довольной улыбке.
— Мерзавец! — мужчина улыбнулся в ответ и потрепал подростка за волосы.
Происходящее на экране быстро утомляло монотонностью. Уставший отец откинулся на спинку дивана, громко вздохнул и стал непроизвольно рассматривать комнату. На стене напротив прямо над телевизором в три ряда висели плакаты службы ликвидаторов, изображавшие крепких мужчин в защитных плащах, противогазах с разнообразным оружием. Коля начал их собирать сразу после того, как те появились в коридорах, рекламируя самую опасную службу в гигахруще. Хотя Андрей предостерегал подростка, тот продолжал тащить в ячейку постеры с теми, кого ни один нормальный человек не хотел бы лишний раз видеть. Автоматчик, пулеметчик, огнеметчик, техник, химик, медик, инженер, командир, и несколько других специалистов, чью точную должность мужчина не мог вспомнить. Все они появлялись, когда этаж заливало самосбором.
— Всех уже собрал? — спросил отец, потягиваясь.
— Кого? Что? А… — наконец понял Коля, — Нет. Там еще это… Двух надо собрать. Гранатометчик и биолог. Хотя можно без последнего. Он не очень крутой.
— Как это не крутой? Ты ведь сам должен стать биологом.
— Не должен, — воспротивился подросток.
— Как не должен? — Андрей почувствовал, как внутри вновь оживает раздражение действиями сына. — Для чего ты в школу ходишь?
— Все ходят, и я хожу, — сразу ответил тот.
— Ну нет. Можно на завод пойти. Там никакой школы не надо. А у тебя способность к науке, — он несколько секунд пытался подобрать слова, но, не найдя ничего более подходящего, добавил. — Биолог — это круто.
— Как скажешь, как скажешь, — ответил сын и пожал плечами.
Хотя ответил парень безразлично, раздражение быстро отступило. Мужчина вновь улыбнулся, ощущая приятные теплые эмоции. Своими глазами, профилем и светлыми волосами Коля очень напоминал свою мать. Вдобавок, хотя он никогда не видел ее в сознательном возрасте, к удивлению отца иногда говорил прямо как она. Невзирая на то, что мужчина совсем не мог сказать, чем именно Коля ее повторял, в определенные моменты у него возникало явственное чувство, что сын копирует мать.
Андрей погрузился в воспоминания, которые с каждым годом становились все туманнее. Мужчина почему-то вспомнил, что она любила шторы. Поэтому скорбящий супруг через много лет после ее смерти решил потратиться в память о ней и приобрел два отрезка материи. Он окинул взглядом приоткрытые шторы, висевшие на стене напротив входа. Из щели между ними виднелся рисунок, изображавший две полосы — зеленую снизу, синюю сверху — и желтый круг на синей полосе. Земля, небо и солнце. Некоторые обитатели гигахруща верили, что если достигнуть самого края бесконечного строения, то вид из проема в стене, называемого окном, будет именно такой. Мужчина несколько секунд смотрел на рисунок, вспоминая, как ему объясняли эти слова. Смысл «земли» был более или менее понятен — это был своего рода пол, но полностью усеянный растениями. «Небо» давалось сложнее — будто-бы серого бетонного потолка над головой не было, а где-то в недосягаемой и невообразимой вышине разлилась яркая голубая краска. «Солнце» было понятнее всех — нечто вроде маленькой круглой лампы, одаривающей тебя приятным теплым светом, из-за которого хотелось жить. Мужчина вновь улыбнулся и потрепал сына за волосы.