«Цикл 56-6. Остался один день до конца гигацикла на этой заставе. Три гигацикла в гигахруще, из которых один я провел здесь в окружении полнейшей тьмы. Я чувствую, что теряю („самообладание“ зачеркнуто) рассудок».
Андрей перечитал запись о пятьдесят шестом цикле, не понимая, слов про три гигацикла. Затем обратился к последней записи.
«Цикл 58-2. В 9.15 получен приказ об эвакуации гарнизона. В 9.55 началась атака на пост 1. В 10.20 атакованы посты 2 и 3. Все силы стянуты на отражение атаки чернобожников. В 10.40 оборона поста 2 полностью раздавлена. Чернобожники продвигаются внутрь в направлении казарм. В 11.15 тревога самосбора. Не думал, что встречу его с радостью. 11.20 активная фаза самосбора, отсутствие боев. 12.35 — окончание активной фазы. Бои возобновились уже на подступе к оружейной комнате. В 13.10 почувствовал гнилостный запах, решил укрыться в своей комнате. Очередной самосбор всего через 30 минут после предыдущего. Залило все казармы. Слышу крики ликвидаторов и чернобожников. Снова слышу голос отца. Из-за двери странные звуки. В 14.00 сигнализация отключилась, самосбор закончен. Принял решение выйти на ликвидацию последствий и сбора выживших».
На этом заметки заканчивались. Андрей поднял голову от тетради и оглядел комнату, в которой, кажется, все оставалось ровно таким же, как в момент написания последней записи. Лишь на диване храпел напившиеся серебрянки Михаил.
13. На пути в собор
Андрей еще несколько раз перечитал отдельные части дневника. Особенно его волновала предпоследняя — «Остался один день до конца гигацикла на этой заставе. Три гигацикла в гигахруще, из которых один я провел здесь в окружении полнейшей тьмы.» Как он мог быть в гигахруще всего три гигацикла? Автор был взрослым закаленным человеком и не мог быть маленьким ребенком трех гигациклов от роду. Но почему он писал о пребывании в гигахруще столь малый срок? Закрадывалась мысль о том, что ему (и, может быть, многим другим) удалось попасть сюда извне. Оттуда, где есть земля, небо и солнце.
Достав папку с личными делами, он принялся искать командира заставы. На большинстве листков с личными делами была толстая пометка красным карандашом «Убит» или реже «Ликвидирован». В графе должность были указаны «ликвидатор», «старший ликвидатор», «дежурный ликвидатор», «командир отряда» и прочее. «Командира заставы» или указания любой другой должности, которая могла быть эквивалентна ей, в личных делах он не нашел.
Андрей выложил на стол все имевшиеся в столе бумаги и стал методично их просматривать, пытаясь найти хоть какое-то указание на автора дневника или что-нибудь, что поможет ему найти ответ. Однако среди напечатанных графиков, дел, пособий, указаний, инструкций не было ничего подобного. Андрей открыл «Краткий словарь ликвидатора» и принялся изучать понятия, связанные с гигахрущем и самосбором, но и там сухие выжимки уже известных всем истин не дали новой информации. Он захлопнул словарь, взял пособия ликвидаторов, изучил содержание и прочитал по диагонали отдельные главы. Информация казалась полезной, но и там не было ничего, что могло бы пролить свет на загадку предпоследней заметки в дневнике.
Когда часы показали половину одиннадцатого, Андрей понял, что надо спать, хотя сознание пребывало в таком возбужденном состоянии, что, казалось, он мог работать с бумагами до утра. Он все же разложил стоящий в углу кровать-кресло и прилег, думая о прочитанном в тусклом ночном свете.
Проснулся он раньше Михаила, который спал все в той же позе, приобняв бутылку алкоголя. Андрей принял порцию концентрата, еще раз просмотрел бумаги и принялся ждать семи часов. Тогда он стал будить своего проводника. Как и в прошлый раз Михаил бубнил что-то недовольное и, продирая заспанные красные глаза, злился на того, кто мешал ему спать.
— Уже семь! — громко говорил Андрей. — Пора подниматься!
— Ты что?!.. В морду?!.. — угрожал ему сонный проводник.
— Давай! Давай! — он не переставал трясти спящего. — Десять часов проспал уже!
Вскоре Михаил сидел на кровати и выдавливал из тюбика прямиком в рот концентрированную пасту. Андрей дождался, пока тот отойдет ото сна и действительно проснется. Глядя на кипу бумаг на столе, Михаил заинтересовался.
— Ты что там читал? Ночью что ли? Не спал?
— Ночью спал. Но да, прочитал.
— Интересно?
— Очень, — Андрей с подозрением взглянул на собеседника. — Это дневник командира заставы. Он описывает свою жизнь тут. Смотри, что он пишет… — Андрей зачитал предпоследнюю запись. — Что думаешь по этому поводу?