Андрей смотрел на трубы, на черные флаги, на изливающие красный свет лампы. Одно начало наплывать на другое — флаги мешались с лампами, трубы заползали на потолок, люди сливались воедино, и все-все куда-то плыло. Он крепко зажмурился и потряс головой, но когда открыл, мир перед глазами пришел в движение и ему начала открываться вселенная. Бетон стал прозрачным, стены пришли в движение, лестницы вдали сжимались и разжимались словно гармошка, люди в ячейках пестрили огнями, красными порезами светились самосборы… Все мельчало, отдалялось, крутилось, мешалось, заливало черным и сквозь путешествие по вселенной — в ее прошлое и будущее — звучали громоподобные, тихие, режущие разум, убаюкивающие слова:
— Внутри нас есть место только для Него!
— Пусть Черный Бог вернет нам путь ко вселенной!
— Наполнив себя Им, мы наполняем себя вселенной!
— Тьма может быть светом!
— Черный Бог — наша тьма!
— Черный Бог… — повторял Андрей, чувствуя, как его голос разносится по вселенной. — Внутри меня есть место только для тебя.
В какой-то момент все перед глазами стало терять очертания, сливаться в одну сплошную черноту, сквозь которую проступал лик божества.
15. В поисках знаний
Постепенно чернота блекла, стены теряли прозрачность, голоса умолкли, и перед глазами медленно появлялись старые грязные доски, местами прогнившие насквозь. Андрей чувствовал боль во всем теле, которую усиливало жесткое ложе. Он лежал в гостевой ячейке при свете коридорных ламп.
— Ну как, браток? Почувствовал благодать? — зазвучал знакомый голос где-то рядом.
— Я видел… — его голос хрипло оборвался и Андрей прокашлялся. — Я видел вселенную. И Черного Бога. Он говорил со мной.
— Значит, была благодать!
— Я видел гигахрущ, — продолжал Андрей, — весь гигахрущ со стороны. Вселенную! Прямо всю.
— Мы тоже видели. Все видели! — лица собеседника не было видно, но его голос улыбался.
— Видел людей… — закрыв глаза, продолжал он.
В памяти возник образ гигахруща, который отдалялся от него, словно он смотрел на картинку, и в каждой ячейке светились люди. Мужчины, женщины, дети. Андрей открыл глаза, вспомнив что-то. Что-то важное, чего в благодати не было.
— Дети, — прошептал он и захотел резко встать, однако получилось лишь дернутся.
— Ты чего, браток?
— Мне надо в… — слово вылетело из головы. — В библиотеку! Мне надо свитки прочитать!
— Тише-тише! В библиотеку ходят только послушники.
— Мне надо, — повторил он. — Хочу! Знания!
— Всем нужны знания, и будут! На вот, лучше подкрепись!
Андрей повернул тяжелую голову и увидел прямо перед собой бородатое лицо. Мужчина протянул ему наполовину полный тюбик и даже открыл для него колпачок. Тот ватной рукой схватил тюбик и приложил его к губам, пытаясь высосать оттуда пасту. Затянув лишь маленькую змейку еды, он закашлял и стал искать воду. Бородач, словно читая его мысли, сам поднес ко рту Андрея бутылку воды и дал ему сделать несколько глотков.
— На сегодня хватит знаний, — заботливо произнес мужчина, — ты спи, отдыхай. А то весь день скакал и прыгал.
— Кто? — с бездумными глазами спросил Андрей.
— Ты, конечно, — собеседник улыбнулся. — Можно сказать, насилу уложили.
— Меня?!
— Тебя, тебя. Ну все, отдыхай.
Бородатое лицо исчезло, и Андрей дернул рукой, словно пытался поймать собеседника, чтобы тот остался. На несколько секунд им овладела идея встать с нар, но все тело отдавалось бетоном, и он быстро оставил попытки пошевелиться. Неизвестно который был час и сколько времени он лежал, уставившись в одну точку перед собой. Снова и снова он вспоминал те волшебные чувства, которые подарил ему большой молитвенный зал. Воспоминания плавно перетекли в сон, где он тоже видел гигахрущ, вселенную и лик божества.
Когда свет включился, Андрей продолжал лежать на нарах без движения ровно до того момента, когда его соседи начали рассаживать полукругом на полу. Он повернул тяжелую голову и, ощутив в желудке тянущую боль, тут же стал неловко шевелить руками, ногами и головой, чтобы спуститься с нар. Когда ему это удалось, в дверях появился чернобожник с посудиной, из которой тянуло сладким запахом. Андрей бухнулся в полукруг, бесцеремонно растолкав собравшихся. Когда сковорода оказалась на полу, круг тут же замкнулся, и люди стали жадно вырывать оттуда куски еды. Никакой степенности и вежливости предыдущих суток более не осталось. Кто-то засовывал в посудину обе руки, стараясь захапать побольше и потом пихал себе эту массу в рот, инстинктивно боясь, что ему или ей достанется меньше. В этот раз чернобожник даже не стал уходить — стоя возле двери, он с широким оскалом наблюдал, как жадные оголодавшие люди запихивали в себя еду. Через минуты три сковорода была как и в прошлый раз абсолютно чистая. Люди водили руками по пустому дну, в надежде собрать хоть что-то и облизывали пальцы.
Когда дежурный чернобожник ушел, люди еще какое-то время сидели на полу, а потом начали медленно расползаться по своим местам. Андрей остался единственным, кто не пошел лежать.
— А что, вы куда? — спросил он. — Пойдемте на молитву!
— Эх, браток, сегодня молитва только вечером. Сейчас — отдыхать.
Будто надломленный, он сидел, безвольно свесив голову, и погружался в собственную мысленную кашу. В определенный момент перед глазами вновь возникло лицо сына.
— Какой сегодня день? — он поднял лицо, пытаясь найти бородатого мужчину.
— Пятый, — ответил тот с нижних нар.
— Мне надо в библиотеку, — жарко произнес Андрей. — Я хочу знания!
— Туда не ходят паломники, — послышался спокойный ответ.
— Но мне надо! Я хочу познать вселенную, — он приложил руку к сердцу. Его красные глаза горели. — Мне нужны свитки.
— Только для послушников…
— Нет, — Андрей вскочил. — Я для Черного Бога! — и направился к выходу.
— Погодь, погодь! Куда пошел? — бородач поднялся со своего места. — Ну пойдем спросим. Может и пустят. Да только кто ж туда ходит из паломников… — уже по пути из ячейки говорил он.
Андрей проследовал за мужчиной в коридор, где стоял дежурный стражник. Бородач как можно более доходчиво пытался объяснить туповатому на вид чернобожнику желания Андрея, на что тот просто мотал головой и говорил «Нет», но вид возбужденного паломника и его несвязанная речь, в которой присутствовали все такие дорогие для адептов культа слова, все же убедили его. Он немного подумал и проводил их до лестницы, где рассказал старшему об Андрее. Тот сначала принялся ругаться и тоже отправлял его обратно, но и он поддался благодатному говору неизвестного паломника. Бородач затем вернулся в ячейку, отправив Андрея путешествовать дальше одному. Его путь до библиотеки прошел еще через несколько чернобожников, каждый из которых был важнее предыдущего.
По итогу он оказался в помещении, которое напоминало обычный учебный класс, только вместо схем и графиков на стенах висели флаги и написанные на старой бумаге выписки из священных писаний. Когда Андрея усадили за стол, над ним навис престарелый чернобожник.
— О чем хотите узнать? — глухо спросил тот.
— Хочу знаний! — отозвался Андрей. — Я в келье рассуждал о вселенной, — за него сами собой говорили слова Михаила, — чтобы ощутить благодать. Хочу узнать о вселенной.
— Что конкретно? — тот повел бровью.
Андрей тупо уставился на библиотекаря, не понимая вопроса. Когда до него дошло, он ответил:
— О возрасте вселенной. О бесконечности.
Его собеседник развернулся и ушел в другое помещение через заднюю дверь. Вскоре он вернулся с тонкой брошюрой листов в десять и аккуратно положил ее перед читателем.