Покинув библиотеку, Андрей тут же направился на выход из казармы, но на полпути остановился. Идти на нижние этажи в свою ячейку не было смысла, а других мест, куда бы он мог пойти, просто не существовало. Поэтому он поменял рабочую одежду на форму ликвидатора и сдал на хранение сумку с лежащим внутри накопителем.
Вернувшись в расположение отряда, он оглядел всех присутствовавших. Помимо него там было еще трое — один молодой по имени Иван сидел на скамье и зубрил уставы, которые ему никак не давались. Двое постарше лежали на своих койках, глядя в потолок. Андрей не знал, куда себя деть и решил поступить по примеру других — опустился на скрипящую кровать и принял лежачее положение.
В голове мысли закружились ворохом мыслей о том, что он недавно узнал. Вспоминая сообщения Екатерины Михайловны своим неизвестным руководителям, Андрей мало-помалу складывал представление о том, что произошло много гигациклов назад. Внезапным открытием для него стало, что женщина ни разу не упомянула самосборы во время их работы в НИИ, а черная слизь стала появляться только после неудачного эксперимента. Так, может, самосборы и стали последствием того провала, в котором Екатерина Михайловна подозревала партократа, который везде совал свой нос, не имея на это должных знаний. И если б не было саботажа, то и гигахрущ не имел бы тех проблем.
«А если… — Андрею в голову внезапно пришла безумная идея, отчего брови взметнулись. — Если сам гигахрущ стал последствием того эксперимента? Ведь она писала о внезапно появившихся жилых помещениях. Значит, до этого их не было? А потом все начало перестраиваться… Но что было до этого? И как давно это было?..»
В памяти всплыла встреча с верховным божеством нижних этажей и мутантами.
«Наша вселенная — ровесник твоего сына,» — сказал когда-то ученый по фамилии Кузнецов, а по совместительству Черный Бог.
«Неужели правда? — думал Андрей. — Неужели гигахрущу всего шестнадцать гигациклов?»
Оглядев присутствующих, ему вдруг захотелось с кем-нибудь поговорить. К сожалению, за последние циклы Андрей крайне редко общался, предпочитая слушать, читать и выдавать на автомате выдержки из уставов и инструкций. Он посмотрел на лежащего рядом мужчину и стал думать о том, как завести разговор на нужную тему.
— Сергей, — неуверенно начал мужчина, — ты до ликвидаторов где работал?
— М? Где работал? — тот удивился, услышав Андрея. — На мусороперерабатывающем. Триста семидесятый этаж.
— Долго там работал?
— Сколько себя помню. Потом осточертело все, махнул рукой.
— А до этого? — он аккуратно подбирался к сути дела.
— Да там тоже что-то делал. В школе учился, потом на завод, кажется, пошел. Выбор то небольшой.
— Тебе сколько сейчас?
— Тридцать четыре.
Андрей в уме вычел из этой цифры шестнадцать. Значит, Сергею было всего восемнадцать, когда все произошло. Если Чернобог, конечно, не врал.
— Школу помнишь?
— Андрюха, тебя чего это на личные разговоры понесло? — послышался голос другого ликвидатора по имени Кирилл. — Наскучило инструкции зубрить?
— Так все же, помнишь школу? — проигнорировал вопросы Андрей.
— Что-то помню, давно это было, — безынтересно отвечал Сергей, но потом оживился. — А что спрашиваешь? С какой целью?
— Да просто интересно стало, — Андрей пытался придумать хорошую причину. — Я то старше тебя буду. Школу совсем не помню, как будто и не ходил туда. Вот стало интересно, помнят ли другие.
— Так ты к Ивану обратись, — вновь заговорил Кирилл. — Ты за партой когда еще был? Пару гигациклов назад?
— Ну, — мотнул головой молодой парень на скамье. — Скукота жуткая была. И это, — он потряс книжицей с уставами, — тоже скукота. Знал бы, что заставят учить как в школе, ни за что бы не пошел.
— Учи-учи! — задорно приказал мужчина и пустил довольный смешок. — Еще командиром станешь.
— А ты, Кирилл, помнишь школу? — обратился к тому Андрей.
— Не, — он мотнул головой, — что-то совсем ничего не помню. То есть, помню, что нас там учили считать, писать, рисовали что-то. Но немного.
Комната ненадолго погрузилась в молчание.
— Мне вот тоже интересно, — вновь заходя издалека, начал Андрей, — сколько лет гигахрущу? Сколько здесь люди уже живут?
— Мне тоже интересно, — ответил Сергей. — Спрашивал у своего бати, но тот не смог сказать. Говорит, гигахрущ бесконечен и люди в нем бесконечно живут.
— А мой сосед, дед Василий, говорил, что пацаном впервые в гигахрущ попал, — продолжил Кирилл. — Говорит, первое время они даже выходили из него наружу поиграть, но потом вход заделали по приказу партии.
— Сказки это все, — послышался Иван. — Такое многие горазды болтать. У нас в школе постоянно кто-то рассказывал о том, что выход нашли. А как просишь показать…
— Ты взрослых-то не перебивай! — строго произнес Кирилл. — Учи устав!
— Да что его учить, если не могу запомнить, — с отчаянием в голосе произнес парень.
Лежа на кровати, Андрей с интересом разглядывал Ивана, который был лишь немногим старше своего потерянного в самосборе сына. Под эту мысль мужчина вновь погрузился в размышления о вселенной, в которой ему приходилось существовать. Его соседи по ячейке еще о чем-то живо болтали вплоть до самого вечера, но Андрей не слышал их, потому что был слишком занят своими думами. К вечеру помещение стало наполняться бойцами отряда, вернувшимися из увольнения. От кого-то попахивало алкоголем, за другими тянулся запах женщины, третьи загадочно уклонялись от вопросов о том, где они были. Всех их объединяло лишь то, что никто не хотел начала очередного цикла на постоянном дежурстве. Все они понимали, что им оставалось совсем чуть-чуть до того, как зазвучит сигнал тревоги и они в составе отряда ринуться на один из десяти блоков одного из тридцати этажей, бывших территорией ответственности их гарнизона.
Как назло на утро вскоре после завтрака завыл громкоговоритель, заставив всех членов отряда бежать за экипировкой и оружием. Затем они помчались по ступеням вниз за своим командиром. Выйдя на нужном этаже, они продвинулись вглубь и миновали два блока прежде, чем приблизиться к зараженной территории. Им сразу стало понятно, что работа предстоит непростая — черная слизь буквально заливала пол и стены, а откуда-то неподалеку доносились пугающие вопли чудовищ. Андрей среди первых стал поливать огнем продукты химических последствий, пока другие держали под прицелом проходы. В дальнем конце возникли несколько остроногов — приземистые существа на четырех клиноподобных конечностях лишь на мгновение остановились, но затем ринулись в сторону ликвидаторов. Послышалась ожесточенная стрельба и грубые приказы. Андрей залил несколько расстрелянных трупов пламенем и продвинулся дальше. Завернув за угол, отряд наткнулся на пару зараженных жителей блока, которые тупо перли на них с заплывшими черными глазами и распоротыми животами, из которых торчали внутренности — те раньше ликвидаторов подрались с остроногами и вышли победителями несмотря на увечья. Автоматчики сразили их наповал, а Андрей и еще один огнеметчик принялись сжигать тела. Пары выстрелов хватало, чтобы обдать трупы горящим раствором, за несколько минут полностью уничтожавшим останки.
Никто не считал, сколько они работали, но буквально каждая секунда ликвидаторов была посвящена тому, чтобы отчистить блок от самосбора. Все это время ревела сирена и сияла красная лампа. К полному удивлению бойцов сирена прекратила вой еще до того, как был очищен последний коридор. Затихнув на полминуты, она вновь начала подавать сигнал тревоги.
— Отходим! — заорал командир. — Отходим обратно! Держим строй!
Ликвидаторы, привыкшие переть напролом, неловко принялись отступать по уже очищенным помещениям.
— Держим дистанцию! — орал командир. — Быстрее! Сейчас будет еще один самосбор! Быстрее!
Испуганных глаз бойцов не было заметно под толстыми линзами противогазов, но все они боялись. Еще одна волна означала веерный самосбор, о лютости которых ходили легенды. Когда отряд оказался на лестнице и переместился в чистый блок, все они смогли ненадолго вздохнуть с облегчением. Командир приказал связисту подключится к коридорному терминалу и выйти на связь с заставой. Вскоре он отправил информацию, получил ответ и обратился к бойцам.